Дефиле по краю

Альда

Я шокировано молчала. Мозг отказывался думать.

– Зачем она вообще в это ввязалась?
– почти прошептала я, когда смогла более -менее собраться с мыслями.

– Деньги, вероятно. За время жизни с твоим отцом Соня привыкла к роскоши и не намерена была планку понижать, как я понимаю. Да и потом -играть с огнем она всегда любила. Один раз ей это с рук сошло -думала, что и в этот повезет, -пожал плечами отчим.
– Таня, мне неприятно тебе это говорить, но скрывать и дальше, пусть и для твоего блага, смысла не имеет.

–

И что делать?
– я беспомощно посмотрела на него.
– Надо маму вытаскивать.

– Ничего не делать, -отрезал Бейбарсов.
– Тебе -ничего. Живи так же, как жила. С Соней и всей этой ситуацией я сам разберусь. Тебе в этом городе делать нечего. Слишком рискованно.

Я заморожено кивнула. Жить так же, как жила? Он что, издевается? Как это вообще возможно после того, что я узнала? И как поверить в то, что мама занимается совсем не тем, в чем старательно убедила не только окружающих, но и меня? Модельное агентство -всего лишь ширма, за которой проворачиваются темные дела.

– Таня, ты поняла меня?
– повысил голос парень.

– А у меня есть выбор?
– я зло посмотрела на него.
– Я не хочу, чтобы стало известно о том, чем занимается мама на самом деле! И папа удавится, но не станет ей помогать! А меня, если я хотя бы заикнусь на эту тему, тут же отправят в какой -нибудь закрытый лондонский лицей! Нет уж, я буду молчать.

– Я придумаю, как вытащить Соню из всей этой истории, обещаю, -отчим серьезно посмотрел на меня, останавливая машину на парковке аэропорта.

– Не говори ерунды -что ты можешь придумать?
– я усмехнулась, ощущая в груди какую -то странную и тупую боль.
– Пусть все идет так же, как раньше. Мне плевать на мамино доброе имя, но ее смерти я не хочу.

– А девушки? Которые страдают по ее вине -тебе на них тоже плевать?
– резко поинтересовался отчим.

– Сами виноваты, что такие дуры, -отрезала я. Мне действительно было плевать.

– Да, вы с Соней похожи не только внешне. Иногда это пугает, -хмыкнул отчим, на которого мой ответ явно произвел не самое лучшее впечатление. Это задело -неужели мне не все равно, что думает обо мне этот тип?

– У меня рейс через полчаса. Предлагаю на этом распрощаться, -обсуждать мою личную точку зрения на происходящее я не собиралась. Да, я эгоистка, но мне действительно не жаль тех девиц, которые в погоне за призраком славы попались в мерзкую паутину. Сами виноваты -думать надо, а не бросаться в омут с головой.

«Учитывая, что тебе всегда и все доставалось на золотом блюдечке, то осуждать девушек, захотевших вырваться из провинциальной дыры, ты просто не имеешь права, -ожил внутренний голос.
– Ты понятия не имеешь о том, что такое -полное отсутствие денег и возможностей».

Я поморщилась. Вот только проснувшейся совести мне сейчас и не хватало.

– Я не хочу, чтобы маму убили или она попала в тюрьму. Сомневаюсь,

что за такое дают десять лет колонии, -просветила я отчима, который смотрел на меня так, словно собирался прожечь в моей коже дыру.
– Папе тоже не нужна шумиха вокруг ареста бывшей жены и того, чем она занималась. Он не позволит, чтобы я, пусть и косвенно, оказалась замешана в подобной истории. Поэтому если дело дойдет до суда -в чем я сомневаюсь -то до вынесения приговора мама просто не доживет. Папа этого не допустит. Ты меня понял?
– прищурилась я.

– Более чем, -кивнул Бейбарсов, мрачнея.
– Скандала не будет. Ничего не будет.

– Очень на это надеюсь, -я даже смогла улыбнуться, хотя губы словно онемели.

В молчании просидели еще пару минут, а потом я протянула руку, намереваясь открыть дверцу и выбраться из машины. Охрана уже терпеливо топталась около «Мерседеса», ожидая моего появления и бдительно поглядывая по сторонам.

– Таня…

Я повернула голову. Интересно, что он сообщит мне сейчас? Что помимо девушек мама еще и оружием приторговывает? Впрочем, вряд ли меня можно шокировать сильнее, чем уже есть.

– Ты не должна была об этом узнать.

– Я поняла. Что -то еще?
– голос был равнодушным, почти пустым. Надо же, и не подозревала, что могу так разговаривать, одновременно удерживая на лице маску безразличия, хотя внутри меня буквально рвет на части.

– Прости меня. Так не должно было случиться.

Я недоуменно моргнула. О чем это он? О маме и всей этой истории? Или о нас?

– Ты тут при чем вообще?
– я решила придерживаться первого варианта.
– Мама свой выбор сделала, ты к этой грязи отношения не имеешь.

Поцеловать его захотелось до боли в судорожно сжатых губах.

Хотелось, но я понимала, что не могу себе этого позволить. Хватит.

Папа всегда говорил, что любовь -это слабость. Если у тебя есть любимые люди, то ты уязвим -потому что через них можно причинить боль.

Глеба я не любила -но боль от этого меньше не становилась. Почему? Почему мне плакать хочется, стоит только представить, что больше я никогда его не увижу?

Почему я смогла принять мысль, что мама в моей жизни больше не появится, и смириться -а смириться с потерей отчима я не могу?

Наверное, на моем лице что -то отразилось -потому что губы Бейбарсова дрогнули.

– Я буду скучать, -я открыто посмотрела на него.
– Вытащи маму. Пожалуйста.

Он ничего не сказал -просто кивнул. Не знаю, чего я ожидала -наверное, чего скрывать, каких -то слов или действий. Просто не знаю.

Глеб продолжал молчать. И холодно от этого молчания становилось так, словно я находилась в эпицентре метели. Даже пальцы заледенели.

– Ну, мне пора. Маме привет. И Гекате тоже, -выпалив это, я буквально выпрыгнула из машины. Хватит себя мучить. Все, точка.