Декабрь без Рождества
Шрифт:
— Чего-то такого ждал, но теперь все сошлось. Пусть все на лед выносят, а порох — по ветру.
— А может, лучше порох-то сдать куда следует? — неуверенно спросил брандмейстер.
— Нет, — уверенно ответил Сабуров. — Все на лед, в сугробы, по ветру. Черт ведь его знает…
Не договорив, он уверенно, словно всю жизнь тем и занимался, взвалил вонючий бочонок на плечи.
— Быстро, грузим!
…Князю Сергею Петровичу подали полстакана мадеры, затем крепкого чаю… Сестра заботливо размешивала сахар. Блаженно
Нескончаемый день все длился, словно наступила полярная зима навыворот и солнцу вовсе не должно было заходить.
Глава XX
Проклиная себя, что не опередил Сутгофа, полковник Николай Карлович Стюрлер велел замкнуть казармы лейб-гренадер цепью, взбунтовавшую роту не пускать обратно.
— Видите, как начальники боятся? Цепь ставят! — говорил меж тем на дворе белокурый двадцатиоднолетний Панов. — Полки придут сюда да всех вас перебьют за ложную присягу! [51]
51
Действительные слова и действительная угроза.
Смущенные выходом первой роты, солдаты слушали с тревожным жарким интересом.
— Все уж там, кроме вас, все за законного царя, все за Константина! — Мундир на Панове был расстегнут, словно вышел он во двор прохладиться с душной пирушки. — Ребятушки! У меня ж за вас сердце кровью обливается! Почто этому Каину присягнули, что на доброго нашего Константина покушался?! Брата родного в железо заковал! Разве не грех на вас, лейб-гренадеры?!
— И то, грех!
— Что ж делать-то?
— Идти за мною! Не пойдете — один пойду, пускай и моя кровь на вас падет! Но уж и вы пощады не ждите потом!
— А что, веди! Все одно пропадать!
— К Сенату!
— К Сенату!!
— Нет! Не к Сенату! — Успев с полчаса тому стакнуться с Каховским и Рылеевым, Панов понял, что пора метнуть на стол главную карту. — Идем на Зимний! Зимний нам нужней всего! Боевыми заряжай!
— На Зимний!!
— Ур-ра!!
— Стойте, солдаты! Это измена! — Стюрлер, проверявший цепь снаружи, вбежал на двор. — Не слушайте предателя! Солдаты! Вы ж присягнули! Разве присяга теперь ничто?!
— Присяга твоя обман!
— Кровью смоем присягу царю-Каину!
Под ударом хлынувшей толпы Стюрлер отлетел к стене, упал.
Цепь в мановение ока оказалась смята. Размахивая саблей, Панов бежал по Мильонной к Дворцовой площади. Больше девяти сотен лейб-гренадер, сотрясаю улицу грохотом, мчало за ним.
…Великий Князь Михаил Павлович привел остававшихся в казармах московцев. Все же подтянулись измайловцы.
— Надо атаковать, брат! Чего мы ждем?
— Я хочу, чтоб солдаты увидали, стоять им тут смысла нету. Они захотят воротиться в казармы. Еще немного — и захотят.
…
— Саперы!! К нам саперы пришли! — Дети дружно облепили подоконник. — Платон Филипыч, гляньте, сколько саперов!
— Господи, благодарю Тебя! — Платон Филиппович размашисто перекрестился. — Ваше Высочество, эти саперы будут нас охранять, покуда ваш папенька, Его Императорское Величество, усмирит мятежников. С вашего позволения, я вас покину ненадолго.
Через несколько минут саперы выстроились во внутреннем дворе. Но вздохнуть с облегчением при виде тысячи человек, четко занявших оборонительную позицию, Роскоф не успел.
— Ура, Константин!!
Рев сотен глоток, нестройный, громогласный, был услышан во дворе всеми.
— Ура, Николай!! — слаженно прогремело в ответ. Внешний караул вступил в противостояние.
— Вперед, ребята!! — размахивая шпагой, кричал Панов. — Всего-то дела — пробиться в ворота! Внутри как по шелку пройдем! А ну, навались!!
Кровь отлила от лица, вся, до капельки: что было бы, думал Платон Филиппович, когда бы саперы опоздали минут на пятнадцать?! Впрочем, еще неизвестно, что будет теперь. Сколько их там, снаружи, атакует?!
Отчаянные крики и стук рукопашной со стороны ворот сливались в единый шум с командами офицеров, с лязгом затворов…
— Ух ты, Алешка, сейчас бой будет!! — возбужденно кричал товарищу маленький Наследник. — Смотри, ты смотри, как они встали! Изготовились!
— Немедля от окон!! — старый лакей Смирнов, позабыв обо всем, в том числе и о своей подагре, кинулся сердито стаскивать детей вниз. — Уши накручу всякому, кто вдругорядь подойдет, истинный крест, накручу уши!
Лейб-гренадеры разрозненною толпою, в разных мундирах, кто в парадных, кто в будничных, потоком хлынули на двор.
Даже если б вид сотен поднятых ружей и мог остановить своей нежданностью первые ряды мятежников, они не все равно понуждены были б продвигаться вперед, так напирали задние. Лишь нечто наподобие перибола — мертвая полоса — разделяла теперь саперскую тысячу и столько же готовых к атаке лейб-гренадер.
— Пропускай по-хорошему, за нами другие придут! Вам тут все одно полечь!
— Надобно, так поляжем! Не впервой!
— Только сперва вас с собой положим!
— Да еще сколько! Детишек иудам не выдадим!
Слова угроз, словно зловещие птицы, летали от одной толпе к другой через мертвую пустую полосу, булыжники казались черной рекой.
Стикс, невольно подумал Платон.
— Что, не ждали? Глянь, ребята, рожи-то в цвет ляжки испуганной Машки!
— Ура, Константин!!
— Царь Ирод ваш Константин, коли за родными племянниками вас прислал! Ура, Николай!!