Декамерон 2
Шрифт:
— Таким ты мне нравишься больше, — замогильным шёпотом обратился архонт к трупу нерадивого слуги.
Из-под чёрной ткани, проходя между спиц колеса для экзекуций, высовывались руки Бога Смерти. Тощие и длинные, с чёрными продолговатыми ногтями. При этом те, что росли у Актея из плеч, оставались в покое, вытянутые по швам. Неназываемый начал крутить и вертеть ими, выделяя из эфира заклинание некромантии.
Под бездыханным телом Селевка начал разрастаться очаг тёмного света. Одновременно с тем плоть некроманта неуклонно разлагалась. Небесный скат почуял неладное. Реликт стал
Эфир гудел и громыхал, преобразуя души, плоть и кровь в нечто большее в ходе божественного ритуала. Реликт опал на мостовую ворохом жухлой безобразной кожи. От самого превентора не осталось и следа. Актей испытал небывалое блаженство и прикрыл глаза, ощущая небывалую силу, проходившую через его тело. Энергия приятно щипала его руки и ноги — да так, что мурашки поползли всюду, а волоски приподнялись.
Ламбезис вскинул руки к небу и позвал из глубин Аида того, чьё время пришло:
— Аякс! — кричал он, стараясь заглушить своим голосом гром. — Восстань!
У ног архонта образовался портал, что соединял Тонкий и Материальный миры. Оттуда поднималась массивная человеческая фигура. Киаф повторял:
— Новый мир. Новая жизнь. Новая плоть. Новая война.
Чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Тот, кто охранял самого Граста, был требователен: могучая душа некроманта, пуды биомантия, плоть и кровь реликта. Сообразный обмен, ибо телохранитель стоил тысячи воинов дельмейского легиона.
Среди живых давно усопший материализовался полностью. Он стоял в полный рост. Лишь Прародитель знал, как на самом деле выглядит его любимчик. А Ламбезис видел перед собой откровенного гиганта, закованного в древнюю броню. Ни кусочка стали — только кости реликтов.
Матовые доспехи, которыми очень гордились языческие кузнецы древности: драконьи кости. Их совместили с лёгкой чешуёй, способной похвастаться прочностью камня. Технология, ныне утраченная. Особого внимания заслуживал массивный шлем с короной из зубов присного ящера.
Будто на трость, Аякс опирался на свой меч, вытесанный из цельного когтя. Сложно представить, сколько резчики корпели над оружием, пытаясь подогнать его под стандарты имперского арсенала.
Настоящим произведением искусства служил щит, больше всего походивший на миндалевидный тип. Из полновесного куска кости мастера вырезали будто бы крыло грифона. Не столько средство защиты, сколько смертоносный гигантский веер.
Иссиня-чёрное токсичное напыление на броне стоило жизней дюжины красильщиков, но по-другому было нельзя. Прежний Киаф не считался со слезами семей, спокойно распоряжаясь жизнями тех, кто придавал образ его свите.
Впервые за долгие века беспробудного сна Аякс открыл глаза. Они горели мистически лиловым огнём. Душа может сбежать из Тонкого Мира, но попав однажды туда, она неспособна избавиться от его отравляющего отпечатка. Удушающие туманы Аида остались позади. Как и обещал Прародитель, прощаясь, он вернул к жизни своего давнего друга. Ради завершения начатого когда-то давно.
— Значит, время
Его леденящий голос даже Ламбезиса заставил поёжиться. Лишь на миг. Актей улыбнулся. Аякс уже ему нравился. Руки втягивало обратно под одежду. В архонте заговорил сам Бог Смерти, гулко и замогильно:
— Седьмая Луна влилась в Парад, — подтверждал Прародитель.
— Я ждал этого тысячи лет. И тысячи лет я блуждал в зелёном тумане. В надежде, что однажды рассеется мгла, — со скорбью отмечал воитель.
— Аштум ждал тебя, друг мой, — ликовал Граст.
Киаф же здесь выступал больше наблюдателем. Его сердце замерло. И подумать не мог, что его взбудоражит настолько прикосновение к великим свершениям. Сегодня было положено новое начало. Актей знал это.
— Мой повелитель. — Великан склонил голову. Он был единственным, кому Неназываемый прощал отказ кланяться в пол. — Я явился по Вашему зову. Как и в незапамятные времена, моя жизнь принадлежит Костяному Лавру.
— Рад слышать, — отзывался Прародитель устами Ламбезиса. — Впереди нас ждёт много работы. Мир, каким мы его знали, сильно изменился за века нашего отсутствия.
Воитель недоверчиво оглядывал здания, так непохожие на дельмейскую архитектуру. Только сейчас Аякс начал явственно осознавать, насколько империя, что заклал Пантеон, одряхлела. Его это злило.
— Что это за всеми Богами забытое место? — громогласно вопрошал он.
— Мы на руинах Западной империи, — пояснял Неназываемый. — Дельмея Магна. Теперь Полуостров зовётся Илантией. Здесь самая южная точка его. Саргузы.
— Город Тиранов? — опешил Аякс. — Почему не Восток?..
— Всему своё время, мой друг, — утешал Прародитель. — Это лучшее место. Начало всех начал. Отсюда Костяной Лавр быстро расширится на юг и на север. Быстро. Тысячи лет ждать не придётся.
— Приказывайте! — яростно призывал воитель, клоня к груди подбородок. — Что угодно. Я выполню…
Ламбезис про себя улыбался. Аякс, наиболее способный из некромантов Античной Дельмеи, был в точности таким, каким его описывали древние хроники.
Самоотверженный, самый преданный слуга Прародителя. Его преторианец. Главный меч Погибельной Сотни. До него личей попросту не существовало. Именно он, вобравший в себя мятежное учение Неназываемого, стал его первым аквилифером, когда в тогдашней империи разгорелась война Богов.
В нынешние времена его бы прозвали рыцарем Смерти.
Аякс — пример для подражания всякому уважающему себя слуге. Если бы воинство Смерти состояла в ту пору хотя бы наполовину из ему подобных, уже сейчас мир был бы совершенен. И ни Церкви Равновесия, ни ифритов, ни Вечного Огня не существовало бы в природе вообще. Но Боги знали, на что шли, закладывая волю в умы своих созданий.
Он пал за своего хозяина. И был готов сделать это снова. Редкая привязанность.
— У тебя будет такая возможность, — обещал Граст. — Но события торопить не стоит. Сегодня лишь пятый день новой эпохи. Для начала стоит освоиться. Устои наши прежние. А вот война новая. И раз так, то и методы следует выработать соответствующие. С самого начала. Пока что Костяной Лавр слаб.