Декамерон
Шрифт:
Из-за спины аристократа, клекоча, показалась орда заражённых. Твари явились по душу превентора. Их звал архонт. Ламбезис бросил ему:
— Твоя душа принадлежит мне!
Актей вбил посох в мостовую. Глефа задымилась. Купол миазмов окутал архонта, обеспечивая безопасность. От его ног поползли друзы чёрного нектара. Губительные кристаллы рвались пронзить неживое тело превентора.
Тот не придумал ничего лучше, кроме как перевалиться через парапет. Он увидел предостаточно. И лучше не испытывать
Насмерть разбилось порядка десяти. Остальным удалось притормозить. Каннибалы рычали, клекотали, вопили, всячески показывая своё негодование.
Ламбезис удержал в себе эфир. Обрубил все заклинания, но перенаправил энергию в миазматическое излучение. Так, людоеды даже не воспринимали его, как пищу. Будто бы ослепли.
Актей услышал стон криптида.
В следующий миг перед глазами его предстал небесный скат. Он поднялся над смотровой площадкой и улетел прочь, унося с собой Селевка.
Вслед некроманту посылать заклятия Ламбезис не стал. Уж лучше пусть несостоявшийся убийца трепещет перед ним и заразит ужасом всю Ауксилию. Пусть они знают: им архонт просто так не дастся.
Раскольник хмыкнул. Появление превентора в Саргузах о многом говорило.
По меньшей мере, его клан в Дельмейском Деспотате уже прекратил своё существование. В том числе — его молодая жена и новорожденный сын. Это жертва, которую ему пришлось заплатить. Он знал, на что идёт.
Это ничто. Тем более, когда в его руках сосредоточилась мощь, способная перекроить весь мир…
Глава 7. Алчность
Скат гулко ухал, унося наездника прочь от Торгового Квартала. Прочь от стыда, что проедал его поруганную гордость. И совсем неважно, что превентор схлестнулся не с рядовым чародеем, а с наполненным Киафом. Даже магистр Галактион такому неровня.
Держась за поручень, Селевк припал к седлу. Он был зол, как никогда. И на себя, и на учителя, и на архонта. Не сердцем, но разумом.
У него возник своего рода когнитивный диссонанс. Несоответствие.
В Деспотате народ боится Ауксилию, как огня. Сторонится хранителей тайных знаний, словно один взгляд на них сеет несчастья.
Это особое, отчуждённое общество. Неприкасаемые. Чёрные паладины — последние некроманты Восточного Аштума. Пленники собственной силы. Горстка боевых чародеев, что подчиняются исключительно базилевсу.
Большую часть времени они замкнуты в себе. Только и делают, что проводят годы, десятилетия, века в манипуляциях с жизнью и смертью. В этом вся их суть.
Превосходные воины, умелые маги, находчивые инженеры.
За пределы своей гимназии ауксиларии выходят лишь в самые смутные времена дельмеев. По обыкновению, когда над
Едва ли они верны кому-то, кроме себя. Хозяев меняют, как перчатки. Ставят на самого сильного, принося ему победу на блюдечке с голубой каёмочкой. Таков залог их существования и выживания.
Ибо клеймо, унаследованное ими от Прародителя, невыносимо.
А положение — шатко.
Селевк же не просто ауксиларий. Он — превентор, взращенный в стенах гимназии с младых ногтей. Вся его жизнь, его посмертие — это подготовка к эпохе Семи Лун.
К пробуждению Киафов и возвращению Пантеона. Даже тех Богов, кого сами дельмеи отвергли. Отец без зазрения совести отдал Ауксилии своё дитя. Младенец выдыхал эфир, влияя на реальность вокруг себя.
Чрезвычайная мощь. Даром что из низших чародеев. Просто звёзды сошлись.
Или Луны?
Не Киаф, но тот, кто сумеет совладать с ними. Одолеть. Поймать. А при необходимости — даже убить.
Его силы оказалось недостаточно, чтобы прикончить Актея Ламбезиса. В Ауксилии никто и подумать не мог, что архонт всегда будет на шаг впереди. Тем не менее, Селевк пережил их встречу. Он ранил раскольника. Это малая победа. Но тотальную ему ещё предстоит завоевать. Ещё бы понять, как…
Ауксиларий спрыгнул со ската на крышу часовни. Под ним спали десятки, сотни упырей, заползших внутрь в преддверии дождя. Капли падали на мертвенно-бледную кожу. Над Городом вновь установилось долгожданное затишье. На какое-то время.
Мёртвые уходят, приходят живые.
Зверь тут же набрал высоту и устремился в небеса, издав протяжный стон. Увы, им предстоит задержаться в Саргузах.
Он уселся на карнизе, начертал круг и стал взывать к магистру, намереваясь доложить обстановку. Ни сам Селевк, ни тем более Галактион и представить себе не могли, насколько быстро меняется ситуация в древнем оплоте Тиранов.
— Что там? — В голове послышался голос учителя. Казалось, он чем-то недоволен.
Говорить правду было стыдно. И всё же, необходимо. По-настоящему Селевк не оправдал бы возложенных надежд, если бы погиб. Так что ещё не всё потеряно.
— Я повстречался с Актеем Ламбезисом, — начал превентор.
— Он ещё жив, я правильно понимаю? — разочарованно предугадал магистр.
— Его не так просто убить. Даже мне, — посетовал ученик. — В нём кипит сила нашего Пращура. Он и сам овладел смежными ветвями. А в совокупности…
— Это не имеет значения, — сказал, как отрезал Галактион.
Перечить ему превентор не стал. Во всяком случае, тот ни словом ни обмолвился о его никчёмности. Уже хорошо.
— Скажи, как проявляется его сила?