Декамерон
Шрифт:
Увидел превентор и Киафов. Странный принцип, не поддающийся логике: они то и дело наталкиваются друг на друга, их притягивает, будто магнит.
Ауксилария ждало много работы.
За спиной сверкнула молния. Она ударила в мостовую. Свет поглотил тело ученика. Как бы предупреждая о скором рассвете, прогремел гром.
— Вы за мной от самой Барахолки тащитесь? — осведомился Альдред.
Ответ лежал на поверхности. Это его нисколько не интересовало. Он планомерно
А больше всего Флэя смущали арбалетчики на крыше. Болты были нацелены прямо на него. Шестое чувство подсказывало ему: это бронебойные снаряды. Мало того, что будет больно, так ещё и с ног собьёт.
«Приплыли. Как я это допустил? Где перешёл черту, что до меня начали домогаться городские шавки? Где?..»
— Тебя это так волнует? — усмехнулся красноглазый.
Его шестёрки — коренастые и жилистые парни с Шумая, Сулакты, Ангама и невесть, откуда ещё — как по команде, заржали. Они потешались над инквизитором. И совсем не видели в нём угрозу.
«Это плохо. Очень плохо», — размышлял про себя дезертир. Но не подавал виду, что ему страшно. Пот стекал со лба. Благо, его маскировали капли дождя.
— Больше волнует меня другое, — бравируя, заговорил Альдред. — Чем обязан?
— Вижу, ты деловой человек, — отвечал мужик с дредами. — Я тоже. Мне нужна твоя экипировка. Доспехи. Полуторник. Ружьё и патроны. Балахон. Робу, так и быть, можешь оставить себе, мзунгу.
«А этот верзила не любит белых людей. Ну конечно… За что любить, спрашивается? — размышлял предатель. — Кидается ещё своими паосскими словечками».
— Ясно, — отвечал он. — И либо я отдам их по-хорошему, либо ты их снимешь с моего трупа. Верно я понимаю?..
Мурин обнажил свои белые зубы. Его жилистая рука нежно ощупала самодельную дубину с гвоздями, как если бы питал к ней особую, извращённую любовь.
Он улыбнулся персекутору и сказал:
— Умный ты парень. Схватываешь налету.
«Обыкновенное разбойное нападение. Одеты они, как попало. Если бы не арбалеты, я бы ещё мог что-то сделать. Прямо сейчас… Нет. Здесь надо ювелирно разобраться. Или так, или я — труп».
Ренегат бегло окинул взглядом окружение. Он мог бы скрыться в одном из корпусов здания. В конце концов, как-то ведь арбалетчики забрались. Но могло статься так, что бандиты знают об этом доме гораздо больше, чем беглец.
Альдред подозревал, в здешних квартирах тьма тьмущая упырей. Чужая территория. Если так, дела его плохи. Даже просто прорваться насквозь из двора-колодца может обернуться фатальной ошибкой. А стрелки забрались на крышу по аварийной лестнице или чего ещё. Кто скажет наверняка?
Его колебания глава разбойников заметил. Чуть разозлился
— Обдумываешь план побега, снежок? Не выйдет. Это плохо для тебя кончится. А уж когда ты умрёшь… Лучше тебе не знать.
— Просвети, — буркнул дезертир. На характере.
— Ты, верно, не заметил, как на тебя смотрят мои братья. Они знают, что ты силён. И каждый из них бы хотел стать сильнее сам. А лучший способ стать сильнее — вкусить чужой силы, чужой плоти… Это целый обряд.
«Каннибалы здесь. Каннибалы там… И когда мир успел сойти с ума?»
Он всегда таким был. Просто Альдред не жил на Барахолке, чтобы это заметить. Беглец понятия не имел о культурных особенностях сынов Пао. Те — не только работорговцы, но и самые настоящие мясники.
— Глаза для зоркости. Язык для красноречия. Сердце для полнокровия, — перечислял мужик с дредами, смакуя пункт за пунктом. Возможно, он и сам был не прочь отведать мяса «мзунгу».
— Лучше обойдёмся без излишеств, — настоятельно просил ренегат.
— Я тоже так думаю, — усмехнулся амбал.
Он чувствовал себя котом, поймавшим жирную мышь. Он считал, персекутор полностью в его власти. Но не совсем.
— Скажи мне вот, что. — потребовал Альдред, попутно размышляя над первым шагом. От него зависела его дальнейшая жизнь. — На кой ляд вам сдалась инквизиторская снаряга, если вы уже поживились?
Мужик с дредами сначала выставил руки в боки. Затем с гордостью показал на себя, прислонив ладонь к груди:
— Я Баския. Бригадир группировки «Нгояма». Я заслуживаю лучшего оружия, лучшей брони! С ним я стану непобедим.
Пока Флэй и Баския вели беседу на языке Полуострова, остальные переговаривались на мешанине из паосского, сулактинского и шумайского. Бандиты медленно, но верно подбирались к жертве сзади. Тем лучше. Кучность легко может сыграть против них. Если, конечно, дезертиру хватит сноровки.
На ситуацию у Альдреда глаза чуть приоткрылись. Он примерно понимал, с какой стороны подойти к предводителю разбойников, чтобы численность перестала играть роль в их бою. Развеять бандитов словесно у него не выйдет — это ясно, как день.
Однако кураторское прошлое склоняло пойти на хитрость.
— Внушительные регалии! — бросил ему Альдред. С наигранным восхищением.
Баские польстило признание мзунгу.
— Тогда ты точно оценишь по достоинству этот бастард. От чистого сердца. За великодушие, так сказать… Просто отпусти меня.
Он медленно поднял одну руку, вытянул указательный палец, чтоб все видели, и призвал к ожиданию.
Затем полез осторожно к крепежу, отстёгивая ножны. Они легли ему в руку. Флэй вытянул меч из-за спины и протянул бригадиру «Нгоямы». Зыркнул на меч, затем — на красноглазого, приглашая ознакомиться.