Дела эльфийские, проблемы некромантские

Снежная Дарья

— Какая веселенькая расцветка, — хмыкнуло тело. — А может, у вас пожрать есть чего? Меня, кстати, Гилом звать!

— Хельга, — проговорила я, оглядывая гостя. — А это — Лесс.

Слегка обескураженный верлен по-прежнему пытался наложить на Гила какое-нибудь заклятие, но уже не столько ради безопасности, сколько из любопытства, а потому нарезал по комнате круги, словно вокруг новогодней елки.

— Ага, — мстительно выпалила я, — почувствуй себя немощным!

Верлен закатил глаза, что-то заискрило, я закашлялась,

Лесс поморщился, Гил перевел взгляд с него на меня и обратно:

— А чего вы сделать-то пытаетесь? Если колдовать, то бесполезно, у меня врожденная невосприимчивость к магии. Полная. Вроде как.

— Это хотя бы объясняет, как он пролетел через защиту. — Лесс потер подбородок. — А зачем?..

— Вообще-то на улице темно! — возмущенно изрек Гил. — И я не думал, что ваша изба передо мной вылезет!

Изба! Ни разу в жизни не слышала, чтобы многоэтажное и многобашенное здание Академии называли избой. Он бы еще королевский замок «сарайкой» окрестил, а Ирийское море — лужицей.

— Ты кто вообще?

— Ну… Гил же. А, или вы про… Да полуэльф я, неужели по мне не видно!

— Полуэльф, превращающийся в птицу?

— И полуоборотень, — закатил глаза он. — Вы, кстати, так и не ответили. Пожрать есть чего?

— Если только на кухне что-то осталось, — неуверенно проговорила я, глядя на верлена.

— Что? — взмахнул руками Лесс. — Вы с ума сошли, что ли? Нам надо его выпроводить, пока никто не узнал, что в Академии посторонний. Пусть летит куда летел.

— Да я бы не против, — Гил скривил печальную физиономию, — вот если бы еще помнил куда и зачем.

— Попробуй головой пореже биться в следующий раз. Или хотя бы чуть слабее, — посоветовала я.

— Да тьфу на тебя, — отвернул нос Гил. — Правда, ни хрисса не помню. Пел в таверне, заказал эль… наверное. Перебрал, может, хотя на какие! У меня даже самого кривого бронзового не завалялось нигде!

И тут полуэльф совсем приуныл.

Я озадачилась. С одной стороны, ладно если он действительно перебрал где-то и поэтому не помнит, как здесь очутился. А если он не помнит куда больший промежуток времени? День? Неделю? Год? А вдруг происходило что-то важное. Может быть, его где-нибудь невеста ждет. Или друзья. Или он денег кому должен и спустя веску на него начнется охота?

— Ле-е-есс? — жалостливо посмотрела на верлена я. Тот, похоже, понял меня без слов, поэтому тут же активно начал отнекиваться:

— Даже не проси! Мы его не оставим! Представь, что скажет ректор!

— Ректор скажет «ах какая милая у вас птичка, хорошо, пусть она побудет у вас, пока у нее не заживет крыло».

— Какое крыло? — переспросил Лесс.

Гил на всякий случай втянул голову в плечи:

— Она клонит к чему-то недоброму.

— Правое, левое, какое угодно, — отмахнулась я, снова пряча заложенный нос под шарф.

— Дружище! — Гил отпрыгал в сторону

верлена вместе со стулом. — Дружище, развяжи меня, я тебе денег дам. Когда-нибудь. Когда разбогатею.

Нам с Лессом одинаково показалось, что мы только что услышали самую оптимистичную версию слова «никогда». Но Гил все же был редкостно беззлобным придурком, поэтому верлен, недолго посомневавшись, все же его освободил.

— Дело другое, — одобрительно хмыкнул полуэльф, после чего в один прыжок оказался рядом со мной на кровати и развалился за моей спиной в позе морской звезды.

После чего подскочил через пару ударов сердца, ткнул пальцем в меня, потом перевел его на верлена, деловито осведомился:

— А вы типа вместе, что ли? И я типа чему-то тут помешал?

— Мы не вместе. Типа. Что ли, — выдохнул верлен, уже пожалев, что так легко его развязал. — И ты…

— Ну и чудно, — после чего Гил стянул с меня одеяло, завернулся в него, словно в кокон, и тут же захрапел.

Осторожно подобрав оставшийся мне плед, я переползла на верленовский диван. Лесс сел рядом, попросил держать свою простудную заразу при себе, после чего положил голову мне на плечо и уснул.

Я уже хотела было возмутиться, что болеющий тут я, а значит, меня надо холить и лелеять, но потом разумно рассудила, что спящий Гил менее буйный, чем Гил бодрствующий, и со вздохом задремала, сползя на верлена.

Храпел полуэльф так, что дребезжали стекла. В сотый раз переглянувшись с Лессом, мы решили, что «солнце встало и незваным гостям пора», после чего ухватили Гила — Лесс за ноги, я за руки — и, легонько качнув, перебросили на ковер.

— Ячь! — крякнуло с пола. — Да вы обалдели, что ли? Это же бесчеловечно.

— Это все кровать. — Я загадочно посмотрела в потолок, а Лесс принялся изучать свою коллекцию книг, словно впервые увидел, после чего как бы между делом заметил:

— Да и ты не человек.

— А я, может быть, планирую им стать. — Полуэльф распрямился и потянулся, хрустнув костями. — Вдруг мне встретится добрая фея, которая сделает меня самым человечным человеком… Правда, по-прежнему с этими чудными острыми ушами и, разумеется, оставив способность превращаться в птичку.

— И что же тогда изменится? — заправляя постель, поинтересовалась я.

— Всякие полуостроухие не будут меня подкалывать, что я не человек, — передразнив интонацию Лесса, отозвался Гил. — Что на завтрак?

— А это, я думаю, ты узнаешь, когда снова примешь свою кудахтающую форму, вылетишь к хриссам в окно и найдешь какую-нибудь таверну.

— Не, к хриссам я не хочу, — вздохнул Гил. — Я лучше вас подожду. Какие планы-то?

— Лекции вообще-то.

— Фу, ученички, — насмешливо скривился полуэльф.

— Хуже. Преподаватели, — фыркнула я. — Так что тебе точно пора.