Дела и случаи нестарой школьной девы

Перепечина Яна

Ага. Как же! С чем? С пуговицей, нечитабельной запиской и словами поварихи о каких-то мальчишках в подвале? Злата вздохнула. Нет. Ну, нет других вариантов! Будем прорываться.

Тут хлопнула дверь кухни, и раздались шаги. Злата видеть идущего не могла, но вся обратилась в слух — даже глаза закрыла. Шаги неспешные, размеренные. Приближаются, вот совсем рядом… Не к ней ли? Не заметили ли щель? Нет… Мимо… Дальше по коридору… Снова звук открываемой двери и скрип, долгий, тягучий.

Доморощенная и самопровозглашённая Мата Хари приоткрыла дверь пошире и выглянула. Никого, только в конце коридора, слева, невыносимо медленно, противно скрипя, закрывался проход куда-то. Злата быстро широко перекрестилась, вытащила из ворота блузки крестик

и образок Богородицы, горячо приложилась к ним, спрятала обратно и шмыгнула в коридор. Глубокий вдох, как перед прыжком в воду… Десять летящих шагов до закрывшейся таки двери… Выдох…

Затаив дыхание она потянула дверь на себя и проскользнула в оставшуюся ещё узкую щель — даже сама удивилась, что смогла просочиться. И замерла: как закрыть дверь, чтобы она не оповестила всё гнездо сектантов о её передвижениях? Снова перекрестилась — так становилось спокойнее — и закрыла дверь одним резким движением, с трудом преодолевая сопротивление доводчика. Та затворилась без единого звука. Злата привалилась к ней спиной и огляделась.

Помещение, в которое она самовольно проникла, оказалось лестничной площадкой, крохотной и плохо освещённой. Голые стены без единого выступа были просто несчастьем для любого шпиона: спрятаться ну совершенно негде. Ощущавшая и в мыслях называвшая себя, конечно, не шпионкой, а разведчицей в тылу врага Злата, пугаясь стука собственного сердца, которое, казалось, собралось предательски выдать свою хозяйку и колотилось о рёбра, как трясогузка, попавшая по ошибке в парник и не умеющая выбраться на волю, робко ступила на узкую прямую лестницу, круто уходящую вниз, в полутёмный коридор.

Снова выдохнула — страшно было невозможно — и почти невесомо слетела вниз, едва касаясь ступеней. Слетела и довольно усмехнулась: видели бы её сейчас незабвенные учительницы по хореографии Дина Николаевна с Надеждой Евгеньевной, были бы довольны. Не прошли даром восемь лет в детской школе искусств. Лёгкость далась ей без труда — спасибо строгим учителям. Не зря каждый Божий день, кроме воскресенья, минимум по три часа буквально вили верёвки из воспитанниц. Злата снова тихонько втянула воздух и на цыпочках пошла дальше.

Впереди тянулся длинный и узкий же — вдвоём не разойтись — коридор — вдвоём не разойтись. По обеим сторонам с десяток утопленных в стены дверей. Конец помещения тонул в полумраке. Похоже, дальше поворот. Но до него опять негде спрятаться: в интерьере «тренингисты» явно тяготели к минимализму. Злата прислушалась. Где-то глухо звучали голоса. Она на цыпочках кинулась к первой двери — ничего. Вторая… Третья…

Повезло за седьмой. В замке торчал ключ. Точно, Геннадий здесь! Злата прильнула ухом к двери, рядом с замочной скважиной и различила бормотанье, но ни слова не смогла понять — дверь толстая. Но голос! Голос точно Алёшин! Живой! А вот и Костик кашлянул. Слава Богу! Ещё бы понять, о чём говорят, да разобраться, как парней запирают и не стерегут ли ненароком. Окрылённая удачей, разведчица скользнула за угол. Там источников света не было совсем. Она замерла, прижавшись к стене, в ожидании Геннадия. Посматривая из-за угла, никак не могла отвести взгляд от ключа. Вытащить бы! Но рискованно, ох, как рискованно! Нельзя.

Геннадий вышел буквально через минуту, посуды в руках не было. Он спокойно запер дверь и пошёл к лестнице, не оглядываясь по сторонам и явно не ожидая никакой опасности. Ключ на ходу сунул в карман. Злата чуть не застонала от обиды.

Когда за мужчиной захлопнулась дверь, она вернулась к узилищу и постояла, прислушиваясь. Мальчишки молчали.

Каково им сейчас там?! Ей до боли хотелось как-то сообщить им о том, что они уже не одни, что помощь идёт, и непременно до них доберётся, надо лишь подождать. Но дверь была слишком хороша и надёжна. Чтобы докричаться, потребуется вопить на весь дом. Поэтому Злата лишь погладила ладонью ручку и быстро выбралась из подвала.

Оказавшись в своей комнате, Злата

в изнеможении повалилась на узкую кровать и задумалась. Полежала пару минут, усилием воли заставила себя подняться и пошла к кухне. Каждый шаг давался с трудом. Впервые она поняла смысл фразы «ноги не несут». Её ноги тоже отказывались нести свою хозяйку, саботировали процесс и пытались повернуть обратно. Но смелая разведчица, трясясь как овечий хвостик и кляня почём зря пресловутый инстинкт самосохранения, который вдруг включился так не вовремя в самый ответственный момент, тем не менее шла и шла вперёд, с ужасом ощущая, что длинный коридор на самом деле намного короче, чем ей в настоящий момент хотелось бы, и катастрофически быстро заканчивается дверью на кухню. Постояв несколько секунд перед пищеблоком и решив, что вряд ли мудрый и многоопытный русский народ врёт, про то, что «двум смертям не бывать», Злата, хоть и не желала торопить неминуемую единственную, негромко постучала и, услышав поварихино «войдите», решительно шагнула через порог.

— Чего тебе, деточка? — повариха излучала такое благодушие и желание помочь, что на мгновение Злате почудилось: их мобильный отряд фатально ошибается. Ну, не могут такие чудесные люди быть врагами. Но в тот же миг вспомнила про запертых в цокольном этаже мальчишек и пресекла зарождавшуюся было симпатию к похитителям детей на корню.

— Простите, вам никакая помощь не нужна? А то я уже устала сидеть в четырёх стенах без дела. Хотите, я приберу в доме? — вот так, неплохо, главное, не переиграть. Лепим наивную трудолюбивую девушку, которая просто искренне не знает, куда себя деть, и хочет помочь.

— А что? Это идея. Иди-ка ты на двор, там у крыльца метла стоит, прибери-ка во дворе.

Ага, получилось. Но улица… Улица интересовала разведчицу гораздо меньше дома. Но и то лучше, чем ничего. И она, изобразив жизнерадостную готовность помочь, чуть ли не бегом выскочила во двор.

Ирина свою роль в операции «Гнездо сектантов» сформулировала просто: дозорный. С помощью Андрея она взгромоздилась на разлапистую ветлу напротив интересующего их дома и вот уже пару часов сидела, обняв руками ствол и не сводя глаз с вражеской резиденции. Ничего интересного за два часа, прошедших с тех пор, как Злата в сопровождении малосимпатичного субъекта скрылась в доме, не произошло.

Задача дозорного, сначала казавшаяся элементарной, после двухчасового сидения на жёсткой, шершавой и отчётливо рельефной ветке, постепенно перестала казаться таковой. К Ирине пришло осознание того, что, похоже, задание будет позорно провалено. Когда стало совсем невмоготу и уже не помогало постоянное опасное для жизни ёрзанье, послышались шаги и под объёмной кроной появился Симонов. Ирина, стараясь не демонстрировать выпавшие на её долю мучения, мужественно улыбнулась ему и помахала рукой. Андрей улыбнулся и шепнул:

— Лови! — Ирина сначала выполнила команду и лишь потом задумалась, что бы она означала. В её руках оказалась маленькая пухлая подушечка. Ирина пару секунд недоумённо поразглядывала её, вспомнив, что думка лежала на заднем сидении машины доктора. И тут она поняла идею Андрея, а поняв, умилилась до нельзя. Расстроганно прижав подушку к груди, она благодарно закивала, чуть было не рухнув в объятья внимательного и сообразительного объекта влюблённости. Напоминая самой себе воздушную гимнастку под куполом цирка, Ирина не без изящества проделала несколько рискованных движений и угнездилась на подушке. Измученное длительным контактом с корявым деревом тело, отозвалось бурной благодарностью, которую дозорная постаралась донести и до доктора, сначала помахав ему, потом покивав, поулыбаясь, показав большой палец и, наконец, звучно чмокнув сложенные щепоткой пальчики: красота-а. Догадливый Симонов расплылся в ответной улыбке и, послав воздушный поцелуй, — Ирина тут же забыла о благодарности и преисполнилась возмущения от такой фамильярности — исчез из поля её зрения.