Дела прокурорские. Очерки и рассказы
Шрифт:
Спустя пару часов жених Иван решил навестить свою невесту. Увидев Марию с заплаканными глазами всю в синяках и ссадинах, спросил:
– Маша, что случилось!
– Коля меня изнасиловал.
Сжав кулаки и стиснув зубы, Иван ответил:
– Жди меня дома. Никуда не уходи.
После этого пошел к себе домой, расчехлил охотничье ружье, зарядил и пошел на поиски Николая. Он нашел Николая в поле за околицей.
– Что ж ты наделал-то, гад!
– Да ладно, Вано, её на всех хватит, не боись, – примирительно промычал сильно пьяный
Иван вскинул ружье, прицелился и всадил добрую порцию картечи в грудь своему бывшему другу.
Оставив лежащего и хрипящего Николая умирать, Иван пошел в поселковый милицейский участок, где положил на стол перед выпучившим глаза толстым красномордым милиционером ружье и произнес:
– Убил. В поле он лежит…
Районная прокуратура возбудила дело. На допросе следователь прокурор сказал Ивану:
– У убитого тобой остались два брата. Мне ещё один труп не нужен. Если тебе есть где жить, кроме твоего села, отпущу тебя под подписку. Если нет – заключу под стражу. Выбирай…
… Прокурор не стал брать Ивана под стражу. На время расследования оставил его под подпиской о невыезде. Свадьба состоялась.
Прежде чем попасть в суд, дело расследовалось со всеми присущими предварительному следствию часто никчемными процессуальными формальностями восемь месяцев…
… Государственное обвинение поддерживал судебный прокурор, мужчина лет тридцати, в прокурорском кителе, увенчанном капитанскими погонами.
Зал был полон родными и близкими подсудимого и им убиенного, просто зеваками с улицы.
Осунувшийся бледный Иван на скамье подсудимых, постоянно кидающий взгляды на сидевшую в зале Марию с круглым предродовым животом.
Обвинение Ивану было предъявлено в умышленном убийстве без отягчающих обстоятельств. Наказание по статье – от трёх до десяти лет. В исключительных случаях судья вправе назначить минимальный срок – три года – условно.
– Подсудимый, вы признаёте себя виновным?
– Да.
Прокурор – обвинитель делал всё, чтобы спасти Ивана от тюремного срока, задавал ему наводящие вопросы такого типа:
– Подсудимый, Вы же сами не понимали, что делали, когда взяли в руки ружьё? Вы же были в том состоянии, когда не контролировали свои действия?
На это простодушный бесхитростный Иван отвечал:
– Нет. Я хотел его убить и убил.
Переквалифицировать действия Ивана с умышленного убийства на убийство в состоянии аффекта, по которому наказание в разы мягче (всего-то исправработы до двух лет по минимуму, или лишение свободы до трёх лет по максимуму. При этом за первый приговор, как правило, суд даёт по минимуму) прокурору, увы, так и не удалось.
В обвинительном слове прокурор убеждал суд в том, что Иван не опасен для общества и его не надо изолировать, что его положительно характеризуют селяне, что он и его жена ждут первенца (неизвестно от кого, думал про себя гособвинитель), что это как раз тот редчайший случай, когда подсудимый заслуживает большего сострадания, чем его жертва…
В
Прокурор был парень настырный, принципиальный. Он направил кассационный протест на суровость приговора в Коллегию по уголовным делам, в результате чего Ивану назначили условное наказание и отпустили на волю.
P. S. Теперь ребенку Ивана и Марии под тридцать, а Ивану и Марии – под пятьдесят. Дай Бог их семье долгих лет.
Обвинял Ивана в суде автор этих строк.
Климентьев Андрей Анатольевич. Уголовное дело № 26050
Жертвам советской репрессивной машины посвящается
Пролог
Много толков и кривотолков, а также баек, кривобаек и слухов ходит вокруг этой незаурядной личности и её криминального прошлого. В этом материале – попытка расставить точки над «Й».
«Гниль, или Анатомия одного падения». Так называлась обширная статья, опубликованная в двух номерах горьковской газеты «Ленинская смена» 19 и 20 января 1983 года, в которой некто В. Юданов описывал, собственно, историю падения всем известного тогда горьковчанина и теперь нижегородца Андрея Анатольевича Климентьева. Суть статьи сводилась к следующему: сын обеспеченных уважаемых в городе родителей, ни в чем не знал отказа, одет с иголочки, абонемент в бассейн, билеты на концерты, всегда в кармане деньги от папы «на кино»… не жизнь, малина. Но вот на четвертом курсе горьковского политеха – исключение из комсомола за аморальное поведение с последующим исключением из института.
Далее – отрывок из статьи:
«Тут-то отец и сказал Андрею (почему-то словами деда Каширина в адрес великого пролетарского писателя Горького – авт.):
– Вот что, сынок. Ты не медаль, на шее я тебя таскать не намерен…Зарабатывай на жизнь сам…
Андрей выполнил этот завет. Только направил он свои стопы не к станку, не к конвейеру, не сел за баранку грузовика… Нет, не для него было гробиться на работе, трудом зарабатывать хлеб. Его манило туда, где мелькают короли и дамы…».
Ещё отрывок из статьи:
«Оглушительно гремит музыка. Особым спросом пользуется здесь порнографическая вещица «Руки вверх!» (Hands up – авт.) в исполнении диско-команды «Оттаван». Донна Саммер просит: «Люби меня! Почувствуй меня!». Воздух насыщен английской похабщиной…».
В статье автор подробно изложил, как Андрей Климентьев стал обогащаться игрой в карты, привлек в помощники среднего брата Сергея и младшего Александра. Карты… деньги… машины… рестораны… девочки… просмотр с ними грязного видео в четырехкомнатной квартире на набережной Жданова… и в итоге приговор, о котором расскажу чуть позже.