Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
– Кто велел бить в колокола? – сразу же спросил Клешнин.
– Не ведаю, – ответил Осип уже почти спокойным голосом, потому что, подумал Маркел, он уже устал бояться, теперь от него нужно отстать и взять в гужи другого, свежего, а этот пусть стоит и радуется, что от него отстали, а ты ему тут вдруг…
Но Вылузгин решил иначе и опять спросил:
– Кто? – И сразу же добавил: – Почему молчишь? Язык короткий? Сейчас удлиним! – и обернулся, и позвал: – Ефрем!
Сзади стола расступились, и вышел Ефрем. Он был в красной атласной рубахе, говорили, что ее ему еще покойный государь Иван за верную службу пожаловал.
– В глаза смотри, в глаза! – И Осип опять разжмурился.
А Ефрем вышел на середину и осмотрелся безо всякой грозности, а разве что только постукивая обухом кнута по голенищу, но народу и того хватило – и все еще шире расступились. Ефрем стоял и помалкивал, и по сторонам поглядывал, и даже будто бы кое-кому подмигивал. Но никто ему не отвечал, конечно! И все молчали. Вылузгин подумал и сказал, чтобы привели Семейку Юдина. Юдин почти сразу вышел из толпы. Ему велели подойти к кресту, он подошел, поцеловал его и побожился.
– Рассказывай! – велел Клешнин.
Семейка Юдин стал рассказывать, что он, как он это назвал, в те поры был наверху, в трапезной, стоял у поставца, но яств еще не приносили, да и царевич еще не вернулся, и государыня сидела там же, где и он стоял, на лавке, и попрекала свою боярыню Настасью Голощекую за нерадивость, и было уже время садиться, а государь царевич всё не шел и не шел, а ходил возле стены под яблоней и играл с жильцами, то есть это ребятишками, в тычку, ножом через черту метал, как вдруг напала на него падучая, и он упал, и стало его бить, трясти, а ребятишки напугались и побежали кто куда, а Петрушка побежал к крыльцу и стал кричать, и вот тут все это подхватили и побежали туда, где он лежал, и так и он, Семейка, побежал.
– Сам это видел? – спросил Вылузгин.
– Сам, – сказал Юдин. – Я же вот так, возле окна стоял.
А кто окно открыл, подумал Маркел, а почему ты видел, а не крикнул сразу, и ты там разве один стоял, у поставца же даже у боярина стоят по четверо! Вот что тогда Маркел подумал, но ничего не сказал, потому что кто у него спрашивал?
А Вылузгин спросил другое:
– А когда ты на низ прибежал, кто возле царевича стоял?
– Арина Тучкова, – сказал Юдин. – На руках она его держала, а он был весь в крови.
– А еще рядом был кто? – спросил Вылузгин.
– Ой, тогда народу было уже много! – сказал Юдин.
– А чего ты так поздно прибежал? – спросил Вылузгин.
– Виноват! – сказал Юдин. – В другой раз буду быстрей.
– Но-но! – грозно воскликнул Вылузгин. – Я тебе дам в другой!..
И вдруг увидел Маркела! И сразу узнал его в толпе, и усмехнулся, и, продолжая усмехаться, опять повернулся к Юдину и уже не так строго спросил у него:
– А Василиса Волохова где тогда была? И чем ее государыня била? Поленом?
– Вот не приметил! – сказал Юдин. – Но чем била, тем, значит, и было надо!
– А чего ты к Василисе так недобро ставишься? – спросил Вылузгин.
Юдин подумал, осмотрелся и сказал:
– По недомыслию. – И тут же прибавил: – Винюсь!
Эх, подумал Маркел с горечью, ничего они из Юдина уже не выбьют, уже поздно, а раньше ведь могли! Да и еще много чего другого здесь можно было выбить, подумал Маркел дальше, уже выбираясь из толпы, и даже не выбить,
Но тогда такого не случилось, и Маркел, хоть и сидел в теньке, уже начал даже подремывать, когда начали звонить к обедне. Маркел сразу встрепенулся, сел ровней и опять осмотрелся. Возле красного крыльца, там, где вели розыск, народ почти даже не стронулся с места, а так и остался стоять. Чего они там еще могут ждать, ничего им никто нового не скажет, сердито подумал Маркел и повернулся дальше, это уже к малому крыльцу дьячей избы, и как раз увидел, как там из сеней на крыльцо вышли двое попов. Нет, даже не попов, подумал Маркел, когда их рассмотрел, а это были монахи высокого звания. И так оно после и оказалось, но тогда Маркел только видел, как они сошли с крыльца и скорым шагом пошли по кремлю в сторону Никольской башни, то есть на службу, на посад. А Маркел, наоборот, поднялся и пошел к дьячей избе.
Когда он к ней подошел, там дверь была уже опять закрыта, а на крыльце стоял стрелец.
– Здорово живем, – сказал Маркел.
Стрелец ничего не ответил и даже на Маркела вниз не посмотрел. Маркел усмехнулся и сказал:
– День-то какой погожий! Как солнышко светит! – А после вдруг спросил: – Кто это такие были?
– А тебе какое дело! – сердито ответил стрелец и при этом уже посмотрел на Маркела, и это тоже грозно.
А Маркел медленно полез за пазуху, так же медленно достал оттуда овчинку, повернул ее той стороной, где был выжжен двуглавый орел, и теперь уже ничего не сказал.
Зато стрелец сразу сказал:
– А! Ну, тогда! – И уже не так громко продолжил: – А это их здешние, два настоятеля. Который выше и толще – этот отец Феодорит из Воскресенского монастыря, а второй – это отец Савватий из Алексеевского. Были здесь у нас в расспросе.
– Ага, – сказал Маркел, – ага. И мой боярин тут, он их расспрашивал.
– Он, он, – сказал стрелец. И от себя еще добавил: – И митрополит с ним.
– Ну, а как это иначе! – тут же сказал Маркел. – Как же их без митрополита расспрашивать! Грех! – И также тут же спросил: – Долго они здесь были?
– Долго, – сказал стрелец. – Ой, долго!..
Но тут же замолчал, потому что заскрипела дверь. А после она открылась и на крыльцо вышел сам Шуйский. Стрелец сразу как окаменел. Да и Маркел тоже стоял смирно и не шевелился. Шуйский подошел к перильцам, уперся в них руками, осмотрелся, и на Маркела тоже посмотрел, но как на пустое место, а после поднял голову и посмотрел на купола собора. Там с колокольни продолжали звонить к службе.
– Эх! – громко сказал Шуйский, после чего поднял руку и перекрестился на купола. А после еще раз. А после еще. А после развернулся и опять ушел в избу.