Дела святейшие
Шрифт:
— Когда-то дал себе слово, что каких бы вершин я не достиг, всегда буду помогать бывшим друзьям, — важно произнес Оганесян.
Даша от такой наглости даже рот раскрыла.
— Спасибо, барин, — только и нашлась она, что ответить.
— Да не за что. Итак, что конкретно ты хотела узнать?
— Понимаешь... Тут такое дело...
Даша размышляла, стоит ли рассказывать все с самого начала или ограничиться общими словами.
— У меня есть знакомая, я тебе говорила, с таким красивым древнерусским
— Я все понял. Давай говорить буду я. — Поняв, что его собеседница долго будет ходить вокруг да около, Оганесян взял инициативу в свои руки.
— Начнем с первого вопроса. Ты просила меня найти тебе Кунцевичей, находящихся в родстве с Ягеллонами...
— Гедиминасами.
— В данном случае это не имеет значения: Гедиминасы, Ягеллоны, Радзивиллы — все они одной крови. Так вот, твои Кунцевичи приходятся Ягеллонам родственниками...
Даша попробовала возразить:
— Во-первых, я говорила о Гедиминасах, а во-вторых... Господи, да какая разница, давай выкладывай.
— Ну если дело не в родстве, то, полагаю, речь идет об Иософате Кунцевиче.
— Кто такой?
Даше это имя пока ни о чем не говорило.
— Довольно колоритная личность. Он был архиепископом одного белорусского города.
— Был?
— Разумеется, был. Ты же не думаешь, что в Белоруссии до сих пор правят архиепископы?
— А...
— Не перебивай, пожалуйста.
— Извини.
— Так вот, он там заправлял, пока его не убили.
— И за что, если не секрет, его порешили?
— Известно за что — гад был.
— А конкретнее?
— Да он православных в унию загонял. Выпросил у короля грамоту и все православные приходы в приказном порядке переделал в униатские. Сначала в одном городе, потом в другом. А как до Витебска добрался, его в Двине и утопили.
— И то дело. — Даша вздохнула.
— Кстати, его потом за это папа к святым причислил. Сделал патроном России и Белоруссии.
— Иди ты.
— Клянусь.
— А почему ты решил, что мне будет интересен именно этот Кунцевич?
Казалось, Оганесян только этого вопроса и дожидался:
— Рыжая, ты случайно не помнишь, как звали мать Ярослава Мудрого?
— Я не просто не помню, я не знаю этого, — гордо провозгласила Даша.
— А напрасно. Впрочем, я отчего-то так и подумал. Занятная, между прочим, была история. Владимир Святославович, князь великий киевский, креститель наш и благодетель, на самом деле тот еще бандюга был. Решил он жениться на дочке князя одного крупного города, дабы укрепить, как сказали бы сейчас, свои международные позиции, да только девушка ему отказала. И не просто отказала, а еще байстрюком обозвала. Он за это папу, маму убил, ее силой взял, а заодно от города камня на камне не оставил: мужчин порезал, женщин и детей в рабство отдал.
—
— У тебя что по феодализму было? — после небольшой паузы поинтересовался Оганесян.
— Пятерка. А что?
— Ничего. Хотелось бы знать, за что тебе ее поставили. Кончилось это еще хуже, чем начиналось.
Родила несчастная княжна Владимиру пятерых детей, но обиды не забыла и в одну прекрасную ночь попыталась его прирезать.
— Да ты что! — восхитилась Даша. — Удалось?
Оганесян постучал пальцем по голове:
— Ты совсем уже. Что, Владимира Святославовича жена прирезала?
Даша сосредоточенно нахмурилась.
— Нет, — неуверенно произнесла она. — Насколько я помню, нет.
— Вот именно. Он тоже убивать ее не стал, — как-никак пятерых ему родила, но в монастырь все же сослал. А было ей на тот момент двадцать два года.
— Ужасно!
— Ужасно, что ты отечественной истории не знаешь.
— Я знаю ее в рамках обязательной программы, — возмутилась Даша. — Я, между прочим, искусствовед, а не феодалист. Я же не спрашиваю тебя, чем валюта от кюветы отличается.
— Какая валюта? — заинтересовался Оганесян.
— Ну не денежная же. И вообще, что мне эта история дала бы, знай я ее раньше?
Бывший однокурсник был крайне доволен — он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу.
— Помнишь, с чего я начал разговор? Я спросил, знаешь ли ты имя княжны, матери Ярослава Мудрого, основателя династии Рюриковичей?
— Ну не знаю я, не знаю!
— Так вот, знай ты ее имя...
Пока Оганесян держал эффектную паузу, Дашу начало потряхивать от нетерпения.
— Короче, или ты немедленно скажешь, как ее звали, или я тебя придушу.
— Ее звали Рогнеда Рогволдовна...
На веснушчатых щеках выступили два ярко-красных пятна.
... — А княжество было полоцким. Тебе это ни о чем не говорит?
Даша медленно поднесла руки к пылающим щекам.
— Скажи, что изображено на гербе Полоцка? — со стоном выговорила она.
— Корабль. А что?
— Не может быть... А я-то дура! Как увидела корабль, так в голову и втемяшила, что речь идет о каком-то приморском городе.
— Говорил — учи историю,— самодовольно заметил Оганесян. — Даже последний двоечник знает, что на гербе Полоцка изображен корабль.
Неожиданно на лице Даши появилось хищное выражение.
— Так, значит, они в Полоцке. Теперь все ясно: там же где ни копни — обязательно клад обнаружишь...
— Точно. — Оганесян смотрел на нее с интересом. — Урожайные места.
— Урожайные... — В голосе рыжеволосого детектива появилась неуверенная нотка. — Но зачем тогда им кольцо? Там и без него сокровищ хватает...