Дела святейшие
Шрифт:
Она отчаянно пыталась изобразить нетрадиционного негра.
Даша морщила лоб, пытаясь понять.
— Ты имеешь в виду, что он был, как эфиоп? Из Северной Африки?
— Не знаю, из какой он Африки, но кожа темная, а лицо как у белого...
— Я поняла. На каком языке он говорил? На французском?
— Мне показалось... Хотя...
Даша махнула рукой:
— Ладно, проехали, это все равно никакого значения не имеет. И что, он на тебя напал?
— Да! Он вдруг выскочил из кустов, прорычал какое-то
— Слушай, хватит врать! — неожиданно вспылила Даша.
В череде событий, случившихся с ней всего за один день, последнее известие было уже явным перебором, голова шла кругом. — Несешь какую-то ахинею: по середине Москвы негр пытается отрезать круглой сироте пальцы! Я понимаю, если бы наоборот, но чтобы французы на русских девушек с ножом бросались... Да такого даже при Наполеоне не было.
— По-твоему я это выдумала? — Рогнеда всхлипнула.
— Не знаю!
Даша прошла на кухню, нашла какую-то настойку, налила себе полстакана и выпила одним махом.
— С чего ты решила, что нападавший хотел отрезать тебе именно пальцы? Не ноги, не уши, не... — Она помахала стаканом в воздухе, пытаясь подобрать нужное слово. — Почему не изнасиловать, в конце концов?
Рогнеда упрямо сжала губы.
— Говорю тебе, он хотел отрезать мне пальцы. У него был вот такой нож. — Она развела руки в стороны.
— Ну и что! — отмахнулась Даша. — Да мало ли маньяков по Москве ходит! Может быть, этого несчастного негра так достали скинхеды, что он от горя стал подряд на всех бросаться!
Девушка смотрела на нее с осуждением:
— По-твоему, мне от этого должно стать легче?
Даша обессиленно опустилась на стул:
— Ладно, извини... Просто у меня сегодня какой-то кошмарный день. Так что, этого негра кто-то убил?
— Да!
— Кто?
— Не знаю! Я ее не знаю!
— Тогда давай с самого начала.
Даша почти силком усадила девушку рядом с собой, налила ей остатки наливки и заставила вы пить.
— Итак, я ушла, что было дальше?
Рона постепенно успокаивалась. Отдав стакан Даше, она некоторое время собиралась с мыслями, затем заговорила тихо, но уже не запинаясь и не вздрагивая каждую секунду.
— Как только ты ушла, снова позвонила та девушка, ну которая сказала, что у нее письмо от моего отца... Она говорила-с сильным акцентом, но вполне понятно.
— С акцентом каким? — автоматически спросила Даша.
— Прибалтийским.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Ясно. Давай дальше.
Рогнеда стряхнула несколько розовых капель, попавших на блузку. Несмотря на то, что внешне она уже выглядела почти спокойной, руки все еще чуть подрагивали.
— Как мы с тобой и договаривались, я сказала, что готова с ней встретиться, пусть приходит, я буду одна... Потом я написала записку: мол, к сожалению, вынуждена уйти,
— А сама?
— Сама спряталась в кустах перед подъездом.
— И что, она приходила?
— Приходила.
— Опиши ее.
— Высокая, стройная, светлая. Красивая.
— И что дальше?
— Она пробыла в подъезде не больше пяти минут. Когда выходила, разговаривала с кем-то по мобильному телефону. Потом пошла к метро, я за ней...
Рогнеда снова вся задрожала, в глазах показались слезы, дыхание опять стало сбиваться.
— И тут на меня напал этот человек, он хватал меня за пальцы, размахивал ножом.
— Ну, ну, спокойно, спокойно... — Даша обняла ее за плечи. — Рассказывай дальше.
— Девушка тут же бросилась мне на помощь, этот человек стал на нее кричать, уже по-английски, она тоже ему что-то отвечала, затем он на нее набросился, они какое-то время боролись, и вдруг он упал. — Рогнеда не выдержала и расплакалась. — У него в груди торчал нож!
Даша смотрела, вытаращив глаза.
— Ты хочешь сказать, что девушка, которая привезла тебе письмо, зарезала какого-то неизвестного эфиопа?
— Да, я видела это собственными глазами!
— Прямо среди бела дня?
— Уже смеркалось.
— Смеркалось! — Даша вскочила. — В Москве! Да здесь милиции больше, чем голых в бане. Вас что, никто не заметил?
— Не знаю. Как только я увидела, что он лежит с ножом в груди, сразу же убежала. Я... не помню, где была.
Даша издала тяжелый стон.
— Дурдом! Сначала на тебя нападает какой-то непонятный, невесть откуда взявшийся эфиоп, затем его убивает еще более непонятная девица... Зачем, почему — одному Богу известно. Ты хоть можешь толком описать, как он выглядел, эфиоп твой?
— Он... такой... красивый.
— У тебя все красивые.
Даша не знала, на кого досадовать.
— Но он правда красивый, прямо как пират.
— Пират? — Уставшая подруга недоверчиво покосилась на девушку. — У него что, еще и ноги не было?
— Почему? У него была нога.
— У него была одна нога?
— Почему одна?
— Ну ты только что сказала: у него была нога.
— Я просто ответила. — Рогнеда смотрела непонимающе.— Ты спросила: «У него что, ноги не было?», я ответила: «Была».
— Так у него была одна нога?
— Господи Боже мой, да две! У него было две ноги. Я имела в виду, что была нога, которой ты полагала, что не было. То есть одна нога изначально плюс та, о которой ты думала, что ее нет. Итого две ноги.
Обхватив рыжую голову обеими руками, Даша застонала.
— Я с ума сойду сегодня... Так, значит, у него глаз был один?
— Да что с тобой, в самом деле! — Рогнеда даже испугалась. — То глаз, то нога... Этот эфиоп был абсолютно целым. В полной комплектации.