Делай что должен
Шрифт:
— Сеньора, но такой завель не спеть вам печаль своей души, — осторожно сказал он. — У него её нет, для песни души нужно брать завель из рук мастера.
Ответом ему была грустная улыбка девушки:
— Мне хватит печали в собственной душе.
— Амиго, — старшина серьёзно взглянул на репликанта. — Вычерпай эту печаль до дна.
И вышел, не прощаясь. Флоринда, смерив Лорэй насмешливым взглядом, вышла следом, словно невзначай опрокинув стол.
— Значит, нейтрализатор для кожи и завель, — повторил Рам. — Всё? Сержант, может, вы что-то хотите?
— Спасибо,
— Хорошо. Если надумаете что — передайте через охрану. Доброй ночи.
— Эти татуированные циркачи всегда такие пафосные? — полюбопытствовал Блайз, когда за полковником закрылась дверь. — Чешет, как в книжке про древних рыцарей.
Брякнувшись на кровать, он притянул к себе Ри и добавил:
— Ну, зато понятно, в кого эта злобная мелочь уродилась. Папаша тоже не подарок — тот ещё злыдень, судя по взгляду.
— Заткнись, Блайз, — оборвал его излияния сержант.
Взгляд Чимбика приобрёл задумчивое выражение.
— Почему моя маскировка тиаматского охотника не вызвала вопросов, если они все ходят со зверьём и говорят с характерным акцентом?
— Кстати, да, — заинтересовался и Блайз.
— Не все, — покачала головой Эйнджела, изрядно успокоившаяся едва зверюга ушла. — После окончания изоляции вместе с технологиями на Тиамат пришли и новые нравы. Жители столицы всё больше полагались на технику и всё меньше на животных. Зачем тебе ездовой черепорог, когда есть машина и нормальные дороги? Со временем среди горожан появились снобы, считающие «якшающихся со зверьём» сородичей примитивами, не способными принять новое. Такие с рождения учат только эсперанто, говорят без акцента и не заводят фамильяров. Но при этом активно используют образ «охотника из сельвы» для ведения бизнеса. Все любят экзотику. Инопланетники в столице и за пределами Тиамат чаще встречают таких торговцев, чем реальных охотников из сельвы, так что отсутствие акцента и зверюги рядом — просто признак столичного жителя.
— Ничего личного, зануда, но актёр ты так себе и надежды, что ты сымитируешь акцент и типичные для тиаматцев обороты, особо не было, — напомнила Свитари.
— Почему? — искренне оскорбился Чимбик. — Мы быстро учимся. Вот, Блайз же смог изобразить бестолочь…. — взглянув на гордо подбоченившегося брата, сержант легонько хлопнул себя по лбу:
— А, ну да. Ему для этого и стараться не пришлось…
Блайз показал ему средний палец и покрепче обнял Ри.
— Завидуй молча, — скорчила рожу Свитари. — Твой брат просто самый красивый в вашем модельном ряду.
— Натуральная кинозвезда, — охотно согласился Чимбик, вспомнив услышанную как-то шутку. — На вид — ничего, а в голове — пусто.
Взглянув на прилепленную под потолком камеру, он поинтересовался:
— Ещё гости будут?
Ответа, понятное дело, не последовало.
За окном уже давно сгустилась темнота, но спать никто не хотел: после выматывающей ночи пленники просто уснули сразу, как добрались до гауптвахты, и проспали часов восемь.
— Если гости заявятся — пусть стучат, — хитро улыбнулась Свитари и легонько
Тот, успевший усвоить, что в некоторых поединках выгодней поддаться и проиграть, послушно упал навзничь.
— Или не стучат… — пробормотала Ри, усевшись на поверженного Блайза. — Мне побоку.
— Как думаешь? — взгляд Эйнджелы переместился с Чимбика на камеру и обратно, — наши тюремщики заслуживают хорошее видео на память?
Её пальцы скользнули по щеке сержанта, а губы ухватили мочку уха и продолжили путешествие по шее.
— Плевать на них, — отозвался Чимбик, прищурившись от удовольствия.
За ним всегда наблюдали, сколько он себя помнил. Учёные из группы контроля, инструкторы, командиры, братья. Репликанты практически не бывали в одиночестве, им не были знакомы человеческие приличия и чувство стыда. Если для Эйнджелы наблюдатели не имели значения, то для него тем более.
«Завтра» могло и не настать, а потому репликант не желал упускать возможность ещё немного пожить по-настоящему.
— А представьте, — весело предложила Свитари, стаскивая с Блайза одежду, — что мы попадём в какую-нибудь обучающую брошюру по вербовке репликантов. И появится у Союза совершенно особенный род войск…
Блайз расхохотался и показал грубый жест в сторону камеры.
— Я не против, — сообщил Чимбик, живо представив себе подобную методичку по вербовке. — Да и братья, думаю, не будут возражать против таких методов…
––—––—––—
Амадо (исп. amado) — дорогая, любимая
A sus amigas — Её друзьям (исп.)
Мучас грасиас (исп. muchas gracias), — большое спасибо
Глава 13
Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура
Когда-то Нэйв слышал китежскую песенку про то, как утро красит нежным светом чьи-то там стены. В его случае утро если что и красило, то явно не в нежные цвета.
Встав из-за стола, Грэм помассировал веки. Но перед глазами всё равно стояли строчки рапортов и протоколов, сухим канцелярским языком описывающие «художества» штрафников. В какой-то момент эмоции Грэма просто отключились, спасая рассудок и превращая контрразведчика в механизм, действующий по заложенной программе. Открыть файл. Прочитать. Вынести решение. Открыть следующий файл.
Но всему наступает конец. За ночь Нэйв и его помощники разобрали дела двух тысяч корпоратов, из которых большинство заслужили смертную казнь. От двух штрафных батальонов оставалось неполные полторы сотни — те, кто законопослушно ужрался (или обдолбался) в хлам, либо предпринял попытку утрахаться вусмерть. И то из этих «счастливцев» едва не половина схлопотали плетей за самовольное оставление службы.
Подойдя к окну, Нэйв распахнул створку и тут же захлопнул, морщась от вони.
— Перед тем, как вывезти эту погань, — сказал он входящей в кабинет Ракше, — надо заставить их отмыть площадь. О, спасибо…