Делай что должен
Шрифт:
Но несмотря на противоречия, любой «пижон» немедленно постарался бы намотать язык на шею иноземцу, рискнувшему пошутить про жителей сельвы. Точно так же в маленьких городках инопланетникам не рекомендовали шутить в адрес «пижонов»: куда более простые в нравах «деревенщины» попросту скормят горе-юмориста зверью в сельве.
— Репликант, — ответил второй «пижон». — Самый настоящий. Он тебе башку оторвёт раньше, чем ты «Матерь Божья» сказать успеешь.
— Чё, такой крутой? — фыркнул первый, но Грэм уловил неуверенность в его голосе.
— Йеп, —
— А чё мурло размалевал? Типа нам понравиться? — не унимался первый.
Грэм напрягся и скосился на Чимбика, но тот если и слышал разговор — вида не подавал.
— Ему доминионцы для маскировки так сделали, — тем временем объяснил второй тиаматец. — Де Силва сказал. А де Силва хоть и пень лесной, но врать не станет.
Дальше Нэйв слушать не стал — начиналась церемония.
Глядя на молодожёнов у алтаря, позади которого смирно сидели два саблезуба в церемониальных накидках — непременный атрибут тиаматских свадеб, символизирующий нерушимость семьи, — Грэм подумал, что в сельве, на фоне громадных деревьев, этот обряд смотрелся бы куда величественнее. Но и так зрелище впечатляло: торжественное пение падре под звуки маленького органа-портатива, хоровод птиц-фамильяров над женихом и невестой, синхронный рык саблезубов в финале молитвы и живой коридор из двух шеренг тиаматцев с питомцами, по которому прошли молодожёны.
Чимбик же наблюдал за происходящим с недоумением. Сама концепция регистрации брака была ему знакома, да и Блайз частенько упоминал свадьбы в прочитанных им книгах. Но эти познания не помогали понять смысл происходящего, бывшего набором бессмысленных действий. Особенно его удивил музыкальный инструмент, на котором играл тиаматец: деревянный ящик с торчащими из него двумя рядами металлических трубок, клавиатурой сбоку и мехом для накачки воздуха. Неужели он настолько важен, что союзовцы потратили драгоценное место в корабле под размещение и перевозку, вместо того, чтобы взять нечто более полезное? Боеприпасы, например, или запасные части. Или всё же приобрели тут, на планете?
Это Чимбик и спросил у Нэйва.
— Могли и тут взять, — отозвался капитан. — А могли и с собой притащить — с них станется. Такой орган — его ещё называют «портатив», — вообще довольно широко распространен. У тиаматцев и акадийцев, например, он обязателен для всех капелланов — так называют полевых священников. Ну и просто многие на нём играют. Вот как Эйнджела на завеле.
Репликант кивнул.
— А это зачем? — задал он, указывая на то место, где совсем недавно был живой коридор из людей и их питомцев.
— По этому коридору прошли уже не жених и невеста, а муж и жена, — пояснил Нэйв. — Символизирует появление новой семьи на планете. Вроде как их приветствуют и люди и животные. Точно так же потом они вынесут новорождённого.
Репликант озадаченно замолчал. То, что символизм занимает довольно значимое место в жизни дворняг, он понимал, но никак не мог уловить смысла и способа применения данного явления.
Решив
— А птицы над головой?
— Радость и непрерывность круга жизни, — подала голос Ракша. Она с любопытством прислушивалась к разговору и озадаченное лицо репликанта явно её забавляло. — Тиаматцы считают, что нужно радоваться самой жизни, а смерть — всего лишь переход в иной мир. У них даже похороны проводятся весело, чтобы Смерть видела — её не боятся. Она — никто перед силой Жизни. А раз в году проводится День Мертвых — люди идут на кладбище к могилам родных и вовсю там веселятся, веря, что души умерших веселятся с ними.
Чимбик, которому — как и всем его братьям, — страх смерти был вообще чужд, призадумался. Выходило, что тиаматцев с репликантами роднили не только глаза, но ещё и отсутствие страха перед гибелью? Или он что-то не так понял?
— Тиаматцы не боятся умереть? — уточнил сержант.
— Да, — кивнула Грэм. — Как у них говорят: «Я не боюсь Смерти — я просто её не хочу».
— Никогда не понимала этих плясок на костях, — негромко, чтобы не расслышали окружающие, призналась Ракша. — Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
— Монастырь? — не понял Чимбик.
— Я тебе потом объясню, — пообещала Эйнджела.
— Зачем вообще нужна свадьба? — удивился Чимбик. — Регистрацию брака в рамках законодательства можно провести удалённо. Для чего устраивают мероприятие?
— Цели могут быть разными, — усмехнулся Грэм, вспомнив гламурные журналы на Новом Плимуте с описанием знаменитостей, пускающих друг другу пыль в глаза всеми возможными способами. — У тиаматцев их минимум две: во-первых, это ещё один способ показать Смерти её бессилие, а во-вторых, просто повод повеселиться. Причём с их точки зрения очень весомый.
По мнению Чимбика, лучшим способом показать бессилие смерти было оставаться в живых. А повеселиться можно и без лишних сложностей и церемоний.
— Это как со столовыми приборами, — пришла на помощь Эйнджела. — Практического толка нет, есть набор правил, позволяющих вписаться в ту или иную часть общества. Свадьба — одно из значимых явлений, позволяющих оценить твоё место в социуме. Сигнал свой-чужой.
— Почему люди так любят всё усложнять? — вздохнул репликант.
— Тоже задаюсь этим вопросом, — ободряюще улыбнулась ему Эйнджела, погладила его по щеке.
Сержант буквально чувствовал любопытные взгляды дворняг. Чуткий слух репликанта улавливал шепотки и разговоры. И чем дольше он слушал, тем больше понимал правоту слов Эйнджелы. Дворняги изучали его также, как он изучал их. Изучали и пытались отыскать ему правильное место в своём образе мира. И какое место он займёт — зависит от его поведения, той самой системы распознавания, о которой только что говорила Эйнджела. И поцелуй, похоже, был в их системе ценностей сигналом принадлежности скорее к человеческому роду. Своеобразное заявление статуса.