Делай что должен
Шрифт:
— Эйнджела?
— Нет, это её злой близнец. Выглядишь дерьмово.
— Вашими стараниями, — буркнула Дана.
Судя по ощущениям, травить её перестали несколько дней назад, как раз когда утихло желание куда-то пойти и кого-то убить, но тело ещё не восстановилось. Спала Ракша плохо и мало, есть не хотелось вовсе. Было ли это следствием неизвестного яда, или её душевного состояния — дорсайка не знала. Каждую ночь она бродила по разрушенному Зелару, то и дело натыкаясь на трупы друзей и знакомых. И каждый раз в этих снах она находила отца, иногда вместе с Нэйвом.
Не спать
Второй котёнок, так и не получивший имя, тут же присоединился к новой игре, повторяя за братцем и разучивая простые команды. Эйнджела часто садилась неподалёку и наблюдала, не пытаясь вмешаться, или попробовать позаниматься с зверёнышем самостоятельно. Дане вообще казалось, что она побаивается котят, ограничиваясь минимумом необходимых контактов.
А ещё они иногда говорили. Ни о чём серьёзном, ни о чём, что касалось войны или работы, но Ракше становилось немного легче от простого человеческого общения. Наверное потому, что разговоры начинались только когда ей это было нужно и прекращались, едва в них пропадала нужда.
Свитари подошла к стене сруба, достала нож и принялась метать тот в нарисованную помадой мишень, едва видную в неверном свете фонаря. Получалось у неё не особенно хорошо, но Лорэй тренировалась каждый день с удивительным терпением. Глядя на неё Ракша и не думала, что вредная и непоседливая Ри вообще способна к упорным и монотонным занятиям. Её садоводческий порыв иссяк уже на второй день. Не дождавшись всходов, Свитари плюнула на свой импровизированный огород и отправила остатки семян и удобрений в утилизатор.
— У меня новости! — возбуждённо воскликнула Эйнджела, едва показавшись на пороге. — Война закончилась!
Сердце в груди Даны пропустило удар. Она прижала недовольно завозившегося Блайза и хрипло спросила:
— Зелар пал?
— Доминион и Союз заключили мирное соглашение! — обрадовано воскликнула эмпат. — Репликанты возвращаются в столицу, а раненых союзовцев перевозят в больницы Арбаро. Зара обещала передать списки выживших, как только они будут готовы.
— Мне нужно в Арбаро! — выпалила Ракша.
— Поезд через четырнадцать часов, — Эйнджела помахала коммуникатором. — Поешь и отоспись, чтобы хватило сил доехать одной. Мы отправимся в Эсперо.
— Вещи я собрала, — сообщила Ри, пряча клинок в ножны. — Когда выезжаем?
— Как только прибудут наши, — умерила её пыл Эйнджела. — Незачем лишний раз мозолить глаза начальству.
— Ну, — Свитари повернулась к Дёминой, — не буду врать, что была рада знакомству. Надеюсь, больше никогда не увидимся.
— Взаимно, — честно ответила Ракша.
— Передай Грэмми жаркий поцелуй от меня, — подмигнула Ри, предусмотрительно отходя подальше.
Дана не стала даже ругаться, мысленно поклявшись, что исполнит эту издевательскую просьбу. Просто потому, что её исполнение будет значить, что Нэйв жив.
Списки выживших, раненых и названия
Планета Идиллия. Город Эсперо
Чимбик остановился перед нужным домом. Вынув из кармана жетон погибшего де Силвы, репликант зажал его в кулаке, глубоко вдохнул и решительно зашагал по вымощенной дорожке к двери.
С каждым шагом идти становилось всё тяжелее. Жетон обжигал ладонь, словно сержант нёс не пластинку металла, а раскалённый осколок только что разорвавшегося снаряда. Чимбик мучительно подбирал подходящие слова, чтобы сообщить идиллийке о смерти её мужа, и никак не мог их найти. Впервые живая смерть оказалась в роли вестника смерти.
Яркая плитка под ногами, сочная зелень вокруг, синева неба — всё это казалось Чимбику неправильным. Для таких вестей, что нёс он, нужен дождь. Проливной, хлещущий со свинцово-серых небес. А ещё лучше — серые руины Зелара, в которых навсегда остался де Силва.
Вот и дверь. Репликант ещё раз глубоко вдохнул и решительно нажал на сенсор звонка.
— Я ищу Лили де Силва, — сообщил он распахнувшему двери идиллийцу.
Вопреки обыкновению, местный не улыбался. Видно ещё на подходе почувствовал, что сержант принёс дурную весть. Не улыбалась и подошедшая Лили. Она смотрела на Чимбика и плакала.
— Он мёртв, да? — сквозь всхлипы спросила идиллийка.
Слова застряли в горле репликанта. Он молча кивнул и протянул ей жетон.
Нужно было что-то сказать. Но что? Чимбик не знал даже зачем он здесь. Покойного тиаматца он едва знал, они находились по разные линии фронта, но сержант почему-то ощущал, что должен сообщить лично.
— Это сделал не я, мэм, — наконец выдавил сержант.
Развернувшись, он пошёл обратно к роботакси и каждый всхлип плачущей девушки бил его в спину, словно пуля.
Усевшись в машину, сержант некоторое время просто таращился в окно, не обращая внимания на вопросы робота. Негативные ощущения привычно трансформировались в ярость, подхлёстываемую простым вопросом: зачем?
Зачем нужна была эта война, если её оказалось так легко закончить? Почему этого не сделали раньше? Почему де Силва, его друзья, «хорошая девочка» Флоринда, его, Чимбика, братья из третьего взвода погибли, а те, кто всё это затеял — живы и разговаривают друг с другом, сидя за столом перед объективами камер?
— Как же я вас всех ненавижу, — тихо сказал сержант.
— Ну, как семья? — радостно поинтересовался Блайз у вернувшегося Чимбика.
— Заткнись, Блайз, — мрачно отозвался тот.
Радость встречи с Таликой померкла после встречи с вдовой. Сержант лишь порадовался, что не поехал к Лили раньше. Вряд ли он бы сумел объяснить малышне почему у него так паскудно на душе.
Не спасала даже мысль о скорой встрече с Эйнджелой. Лорэй сейчас находились на базе. По какой причине — Чимбик не спрашивал, но зная Лорэй, не сомневался, что предлог они нашли самый благовидный. Потому разговор с Эйнджелой был предельно сух и краток, ограничившись лишь необходимым: договором о встрече.