Делай, что должно. Легенды не умирают
Шрифт:
Он так увлекся рассматриванием этой совершенно незнакомой матери, что пропустил мимо ушей ее слова.
— Прости, что ты сказала?
— Я спросила: у тебя совесть вообще осталась? Хоть капля! — А вот мамин голос был такой же, как всегда, привычно ввинчивался в уши. — Удрал, не предупредил, хоть бы обо мне подумал!
До боли знакомое начало нотации отрезвило, и Яр вскинул голову.
— А ты, мама?
— Ты еще и меня в чем-то обвиняешь? Неблагодарный мальчишка! Я из-за тебя примчалась сюда! Одна! Бросив все дела!
Люди, шедшие мимо, уже не просто оборачивались: останавливались,
— Долго же ты их бросала, — Яр отвечал тихо, ровным голосом, хотя давалось ему это ох как нелегко. — Три с лихвой недели мы до Эфар-танна добирались, и тут уже месяц.
— Еще бы! У тебя-то никакого разумения о важности этих дел, — Ниирана возмущенно топнула ногой, сжимая в кулаке поводья. — Кто своим бегством чуть не сорвал скачки? Аэньяр, я тебя спрашиваю! Тебе не стыдно? Пока ты развлекался, мы с твоим отцом делали все, чтобы не посрамить чести рода!
— Что же в этом неправильного? Это ваша обязанность перед родом. А мне четырнадцать, мама. И большую часть этих лет я вам помогал, чем мог. Ильама я выездил, он должен был победить.
— Да ты!.. — Ниирана задохнулась от возмущения, замерла на мгновение, хватая воздух, а потом буквально завизжала: — Немедленно едешь со мной!
— Нет, мама.
Тихий и твердый ответ снова заставил ее подавиться воплем. Ниирана, не найдя слов, замахнулась на сына. Это заставило очнуться опешившего ото всего происходящего Кречета, шагнуть вперед, подставляя под удар запястье. Он даже не перехватывал ее руку, просто отбросил ее.
— Вы что делаете, нейха? — само собой с языка соскользнуло ставшее привычным обращение.
— А ты кто такой?! — окончательно озлобилась та. — Аэньяр! Что, решил последовать примеру предков, защитника себе нашел?!
— Мама!
Народ, собравшийся вокруг, что-то неодобрительно загудел. Свою историю знали в Эфаре все от мала до велика, и намек Ниираны прекрасно поняли, а кто не понял — тем разъяснили.
— Мама, ты…
— Нейха, успокойтесь. На вас люди смотрят, — попытался спасти ситуацию Кречет. Ему было неловко и обидно за Яра, бледного, но с пламенеющими от кончиков ушами.
— Да пусть полюбуются на вас, бесстыдников! — снова заблажила Ниирана, уперев руки в бока. — Что, под Алмазный род стелешься?!
От такого у Яра отвисла челюсть: обвинение было… Кречет и вовсе остолбенел, а потом полыхнул, выставил вперед украсившиеся страшными загнутыми когтями руки, зашипел:
— Да я… Да я тебя!..
Кто-то вскрикнул, кто-то поспешил прочь — искать кого из огневиков, понимая, что если сейчас сцепятся, то так просто не разведешь, не обычная драка будет. Хорошо хоть Ниирана просто оскорбилась:
— Ты как со взрослыми говоришь, сопляк?!
— Да как ты того заслуживаешь, дура!
— Не надо! — Яр буквально прыгнул между ними, оттолкнув вытянутыми руками с неожиданной силой, так что оба невольно попятились на шаг назад. — Хватит! Кречет, успокойся, пожалуйста. От имени рода Солнечных я прошу у тебя прощения за сказанное моей матерью. Гнев — не лучший советчик и хуже вина заставляет мести
Тот открыл было рот, наверное хотел рявкнуть, что не Яру извиняться за такие слова…
— Ах ты мелкая дрянь! — в руке Ниираны свилась прозрачным жгутом водяная нагайка, взлетела в воздух…
И встала между ней и Аэньяром стена ревущего ветра.
Кнутовище разлетелось мелкими брызгами, пылью, безвредно осевшей на лицо Яра. Рявкнув что-то, дернулся вперед Кречет, но тут же вынужденно растопырил руки, убирая огненные когти: ветер оттолкнул Яра к нему, чуть не сбив обоих с ног, отрезвляя этим.
Темный воздушный смерч распался, выпуская из своей середины облаченного в белоснежные одежды и меховой чампан Янтора. Люди ахнули: ну не появляются из ниоткуда нэх, никакие, даже самые могучие воздушники. А уж бросающееся в глаза сходство с героем горских легенд, тем самым злобным удэши, с которым когда-то бился на перевале Экор, прародитель владетелей Эфара, заставило их отшатнуться и подался к краям площади, расступаясь, расходясь большим кругом, оставляя посредине разъяренного удэши и растерявшуюся от неожиданности женщину. Голос, громыхнувший, словно отдаленная лавина, разнесся над головами:
— Остановись, дитя. Тебе до искажения полшага осталось.
— Ч-что?
— Переступи через любовь к сыну — и обратно пути не будет.
А то, что он не сказал, повисло в воздухе, словно водяная пыль: «Сделай эти полшага, и я уничтожу то, чему не место на благословенной Стихиями земле».
— Мама… — Яр с трудом выдавил из перехваченного судорогой горла едва слышный шепот.
За спиной шумно выдохнул, почти зарычал Кречет, стиснул его плечи, наверное, испугавшись, что Яр бросится вперед. Не бросился. Потому что Ниирана медленно, как во сне, подняла руку к груди, нашарила что-то, резко рванула и швырнула на камни мостовой. И, развернувшись, пошла с площади, забыв о сжатых поводьях. Лошадка, недоуменно всхрапнув, потрусила следом.
Только когда они скрылись за поворотом ведущей с площади улочки, Яр повел плечами, высвобождаясь из рук друга, сделал несколько нетвердых шагов к той вещи, что, упав на камни, разлетелась на несколько осколков, и почти рухнул на колени, собирая их. С его лица ушли все краски, а руки тряслись, и острые осколки небесно-голубого камня впились в пальцы и ладони, окрашиваясь кровью.
Янтор опустился рядом с ним на одно колено, накрывая полой белоснежного чампана его плечи, а ладонью — окровавленные ладони подростка. Через пару мгновений холодный ветерок слизал с них алые капли, впаивая их намертво в трещины собравшейся воедино фигурки гарцующей лошади, отчего стало казаться, что в чистой воды сапфире проросли гранатовые прожилки.
Камень блеснул на свету, потом его накрыла горячая — человеческая уже — ладонь.
— Пойдем, Яр. Пойдем в замок, не стоит тут, — голос Кречета подрагивал.
Янтор помог подняться, и Яр, едва переставляя ноги, безучастно поплелся, поддерживаемый рукой огневика, не глядя по сторонам. Удэши за их спинами кивнул и пропал в мгновение ока, словно и не было его на площади.
Только изумленно смотрели друг на друга люди, не понимая, что это было.
***
Чувство свободы оказалось обманчивым.