Делай что должно
Шрифт:
– Ну, выноси, серый, - еле слышно прошептал он в звериное ухо.
Тяжелый арбалетный болт ударил его в спину, пробив кожаную куртку, и вошел под левую лопатку. Заграт коротко охнул и обмяк в седле. Колючая боль перехватила дыхание, и на шамана обрушилась темнота.
День опять выдался солнечным, и насекомые по-прежнему вились столбом над небольшим обозом. Вчерашний холодок под сердцем немного отступил, но Ольга все равно беспокойно оглядывалась по сторонам. Одной рукой она нервно сжимала поводья, другую же не снимала с кинжала с привязанным к рукоятке бутоном едкого порошка. О волколаках она слыхала лишь в детстве от бабки, которая наставляла ее травницкому ремеслу. Тогда она по большей части
Впрочем, остальные тоже чувствовали себя не слишком приятно. Телевар угрюмо покачивался в седле, углубившись в свои мысли и не слишком обращая внимание на дорогу. Правда, его выученный конь не сбивался с тракта, мирно трусил во главе обоза, изредка умудряясь дотянуться до лопухов на обочине. Прочие ратники тоже супились, окидывая настороженным взглядом ближние рощицы. Опытный, а потому осторожный Телевар, подумав, приказал надеть брони и вооружиться луками. Под кольчугами чесались спины, по телу текли ручейки пота, а несчастный Теомир, напяливший еще и шлем, просто изнемогал.
Полдня ехали в тяжелом молчании. Волколаки больше не выли, но окрестности дороги были подозрительно тихими. В вышине не пели жаворонки, в степи не трещал коростель, казалось, даже неугомонные кузнечики журчали с какой-то опаской. Впереди тракт таял в знойном мареве, на северном горизонте иногда мелькали чахлые перелески, далеко отбившиеся от большой пущи. Однажды дорогу пересек след конского табуна. Любоконь, приотстав, спешился и недолго вглядывался в с землю.
– Пелеши Белобрысого табун, - сообщил он, нагнав обоз галопом.
– Подкова с трилистником в пыли отпечаталась. Торопился куда-то, видать, зверей подгонял - трава почти не объедена, дерн копытами взрыт.
– Видать, тоже вой слыхал, - пожал плечами Телевар.
– Думает подальше откочевать, чтобы нечаянного урона не понести, я так понимаю. Втроем от обычных волков отбиться можно, не от волколачьей пакости. Тут и собаки не помогут.
– Он покосился на неспешно трусящих за телегами коней.
– И ни одной заразы по тракту навстречу, что ты будешь делать! Может, там уже пожрали всех… - Он сердито сплюнул. Казалось, тысячник уже жалел о принятом накануне решении не возвращаться.
Больше не разговаривали до самого распутья. Яркое солнце и свежий ветерок сделали свое дело, угрюмость потихоньку рассеивалась, хотя петь песни Теомира уже не просили. Чуть слышно позвякивал бубенец на Ольгиной кобыле, побрякивали ведра под телегами, из надвинувшейся справа купы деревьев донеслось едва слышное кукование.
– Кукушка-кукушка, сколько мне жить?
– машинально пробормотал Теомир себе под нос, но кукование оборвалось еще до того, как он договорил. Паренек пожал плечами, затем стащил с головы шлем - его шевелюра была насквозь пропитана потом - и со злостью швырнул его в ближайшую телегу. На него даже не оглянулись.
Вскоре обоз добрался до долгожданной развилки.
Здесь тракт раздавался раза в три. На север, к Столеграду, и на восток, к Купчищу, уходили широкие, хорошо укатанные колеи. Сбоку от дороги врос в землю огромный валун, невесть откуда появившийся в здешних степях. На камне с незапамятных времен письменами Всадников, орков и троллей были выбиты путевые знаки и еще какие-то странные картинки и символы. Дождь, дневная жара и ночной холод потрудились над камнем так, что письмена кое-где стали совсем неразборчивыми.
К камню в тенечке безмятежно привалилось двое дружинников. Кольчуги они небрежно засунули в валяющиеся рядом переметные сумы, рубахи распустили по-домашнему и вообще откровенно дремали. Впрочем, третий патрульный стоял неподалеку в полном вооружении, придерживая коня за повод и из-под ладошки вглядываясь в приближающихся. Остановив обоз, Телевар подъехал к нему.
– День добрый, Всадники, - негромко произнес он.
– Какие новости с границ?
– Спасибо Отцу-Белоконю, все спокойно, - пробасил вооруженный. Лежащие на земле приоткрыли глаза, но подняться не соизволили.
– Вы кто такие, откуда и куда, с каким поручением?
– А ну, встать!
– резко скомандовал Телевар, зло глядя на лежебок.
– Встать, остолопы, когда с вами командир разговаривает! Я - Телевар, сын Берегола, тысячник Конного Войска. Почему в разъезде дрыхнете, как в своем шатре? Совсем распустились, мать вашу за ногу!
– Не горячись, темник, - хмуро откликнулся вооруженный, - третий день с коней не слезаем, по степи мотаемся. Сегодня обещали замену прислать, да что-то нет ее. Ты сам на вопрос не ответил.
– Мы-то в Купчище едем, коней торговать, - тысячник мотнул головой в сторону обоза.
– Железа для кузницы купить надо, угля, гвоздей да еще по мелочам. А что это вас третьи сутки не меняют? Людей нет, в разъезды отправлять?
– Что в Купчище - то добре, - откликнулся патрульный, одобрительно кивнув головой.
– Конязь тоже собирался обозы отправлять, да все руки, говорят, не доходили. А патрули у нас уже, чай, лета четыре трехдневные. Трое суток на коне - две седмицы дома на лавке дрыхнешь. Народ хозяйством обзаводится, удобнее так. Да где вас носило, что такого не знаете?
– На закат откочевывали, - пожал плечами тысячник.
– Месяц назад вернулись, сейчас вокруг Овражья табуны пасем. Ты мне вот что лучше скажи - вой вчера слышали?
– Может, и слышали, - пожал плечами патрульный. Его товарищи, убедившись, что тысячник настроен миролюбиво, прикрыли глаза и откровенно засопели носами.
– Всего не упомнишь. Что, волки беспокоят?
– Ха, волки!
– усмехнулся Телевар.
– С волками мы каждую зиму воюем, не в диковину. Волколачий то был вой, не волчий.
– Да брось ты, темник, - отмахнулся от него патрульный.
– Откуда у нас волколаки? С неба свалились? Спутал ты что-то.
– Значит, не слышали… - брови тысячника недобро сошлись на переносице.
– Ладно, вояки, недосуг нам. Смотрите, застанут вас враги без порток… - Он резко повернул коня и потрусил обратно к обозу. Патрульный угрюмо взглянул ему вслед, потом махнул рукой и опустился на землю рядом с товарищами.
– Не Всадники, а сброд какой-то, - буркнул Телевар, вернувшись к своим.
– Совсем Войско распустилось. Видно, что давно посвист стрел не слыхали. Ну да ладно, не про то речь.
– Он задумчиво поскреб в затылке.
– Будем считать, что вчерашнее нам послышалось. Эти, во всяком случае, ничего такого не заметили. Значит, едем как ехали. Через неделю до Купчища доберемся. Вопросы есть?
– В пустыне, говорят, много чего увидеть можно, - проворчал кто-то из тележников.
– Деревья, озера, дома, а как поедешь к ним - отступают и отступают, только песок и остается. Морок сей миражем еще называют.