Делай все наоборот
Шрифт:
Выключатель тоже находился под моим контролем, свет или, верней, его отсутствие могло сыграть решающую роль в будущем сражении с врагом. К шпеньку, от которого зависело освещение в трюме, я приклеила еще одну веревку, конец которой тоже находился у меня в руках. На баночке с клеем, чем я для этой цели воспользовалась, была надпись, заверявшая всех, что данный продукт химической промышленности склеит при желании даже стекло с металлом. Не уточнялось только, чье это будет желание. Вдруг в решающий момент клею придет охота покапризничать?
Теперь оставалось лишь дождаться противника. Девочек я решила пока не будить, чтоб они зря не волновались. Так как система сигнализации
Мужчина щелкнул выключателем, свет загорелся, и я узнала нашего визитера, им оказался пьяный в дым капитан. Если несколько часов назад он слегка покачивался и лицо его украшал яркий румянец, то сейчас он держался на ногах только благодаря помощи свыше, а лицо приобрело подозрительный свекольный оттенок. Покачавшись на площадке, он начал медленно спускаться по лестнице. Крючки, которые я понатыкала возле перил, исправно вцеплялись в одежду капитана, но почему-то он не обращал на это внимания. Ограничивался тем, что в особо серьезных случаях досадливо дергал рукавом, оставляя на крючке часть своего костюма. Звон колокольчиков он, видимо, принимал за звон в собственной голове. Во всяком случае, на него он не реагировал.
Зато отреагировали девочки. Первой проснулась Мариша, которая села и лениво потянулась, сбросив с себя плед. Капитан остолбенел. В его затуманенном алкоголем мозгу шла активная работа мысли. Мариша соображала еще быстрей и завизжала первой. Капитан страшно смутился и приготовился ретироваться. С этой целью он бросился бежать, но, к своему несчастью, устремился не к трапу, а в угол, где спала Ира. От визга, который издала Мариша, она тоже проснулась. Единственное, чем я могла помочь капитану, это выключить свет. Пусть выбирается как знает. Я потянула за веревку, но свет, к моему удивлению, не погас. Зато раздался булькающий вопль капитана, на которого опрокинулось ведро с краской. Впопыхах я потянула не за ту веревку, и ведро перевернулось.
Кто просил этого старого идиота останавливаться именно там, где я приспособила ведро? Никто не мешал ему занять любой другой участок. Сам виноват. К такому выводу пришла я, а тем временем капитан сидел на полу, залитый красной краской, и производил на первый взгляд жуткое впечатление, подкрепляемое его дикими воплями о помощи. Издалека краску можно было спутать с кровью.
– Капитан допился до чертиков и свалился с трапа!
Именно к такому выводу пришли матросы, которые подоспели на крики капитана. Врача на катере не было, поэтому они сами бережно подняли страдальца на руки и понесли его наверх. Колокольчики, развешанные на протянутых всюду веревках, они приписали болезненной фантазии хватившего лишку человека. Я не сомневалась, что его попытки рассказать о том, что внизу творится неладное, – взять хотя бы то, что он собственными глазами видел там пару девчонок, а еще неизвестно сколько их прячется по углам, – вызовут только недоумение и смех. Хотя пока он ровным счетом ничего не говорил, а только булькал и похрюкивал.
– И что это все означает? – поинтересовалась Мариша.
Теперь мне еще предстояло объясниться со своими подружками, которым не терпелось узнать, в чем причина разительных изменений в трюме. К сожалению, должна констатировать, что с их стороны по отношению ко мне была проявлена
– Интересно, что бы вы сказали, если бы вместо капитана к нам пожаловал настоящий убийца? – спросила я, но они лишь разразились громовым хохотом.
Несмотря на их поведение, я все-таки привела в порядок свои устройства. В конце концов, ничего страшного не произошло, незапланированное появление капитана только выявило некоторые недостатки в моей системе. Недостатки, которые следовало немедленно устранить. Этим я и занялась, стараясь не вслушиваться в реплики, которыми эти безмозглые мартышки перебрасывались.
По обеим сторонам от трапа стояли две бочки с жидкостью, чей состав мне не удалось идентифицировать. Я обвязала их веревкой таким образом, чтобы взрослый человек среднего роста неизбежно споткнулся бы о нее. При удаче можно было надеяться на то, что бочки тоже рухнут. С самого раннего детства я твердо усвоила, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, поэтому я подложила с помощью по-прежнему глупо хихикающей Мариши под обе бочки ролики. Управление светом было поручено Ире. Количество ведер с краской я увеличила до пяти штук, взяв на этот раз зеленый, синий, желтый, белый и малиновый цвета. Веревки, во избежание путаницы, мы покрасили в соответствующие ведрам цвета. В остальном все осталось без изменений. Правда, мы перегруппировались все в один угол, выстроив в нем нечто вроде импровизированного бастиона.
Чтобы все это провернуть, пришлось попотеть. Наконец мы завершили приготовления и смогли приступить к долгожданному второму обеду. Когда Мариша расковыряла очередную коробку в поисках чего-нибудь особенно вкусненького, то восторженно вскрикнула. В ней оказались игрушечные пистолеты, стреляющие пистонами, и пластмассовые наручники.
– Смотрите, что я нашла. Это вполне подойдет для психологической атаки на врага, надо только придать лицу уверенный вид, а для этого лучше всего и в самом деле поверить в то, что у вас в руках настоящий пистолет.
– Никогда не смогла бы выстрелить из пистолета в живого человека, – прошептала Ира.
Я взглянула на нее со смесью жалости и зависти. Жалость я испытывала потому, что не сомневалась в том, что побудь она в нашей компании еще немного, и она не только сможет выстрелить, но и испытает от выстрела удовлетворение. Жертвой, разумеется, окажется Мариша. А завидовала я ей потому, что она до сих пор все еще умудрялась сохранять такую чистоту помыслов.
– Какие странные вещи здесь подобраны. Такое впечатление, что некто планирует втихомолку открыть маленький магазинчик и с этой целью накупил самых разных товаров, чтобы посмотреть, что лучше пойдет, – заметила Мариша, поигрывая своим пистолетом.
Она вставила в него ленту с пистонами и сделала пробный выстрел, который разнесся по трюму с оглушительным грохотом.
– Не надо больше! – хором возопили мы с Ирой, а я постаралась уже от себя лично поязвительней прибавить:
– Ты, наверное, спятила, если позволяешь выкидывать такие штуки. Сейчас сюда сбежится весь корабль, и что мы им скажем?
Мариша на время утихла, но ей было смертельно скучно и хотелось, видите ли, наверх, к людям. Нас она, по-видимому, за людей не считает, сказали мы ей. На это она не нашлась что возразить. До вечера все было спокойно. Больше никто к нам не наведывался. И, как ни странно, это бездействие выматывало хуже самой отчаянной погони. К одиннадцати часам вечера мы чувствовали себя совершенно несчастными и больными.