Дельцы. Автомобильный король
Шрифт:
— Как ты думаешь, что все это значит? — спросил Оливер.
Аллан пристально посмотрел на него.
— Право, мне нечего сказать.
— Много ли было у Люси денег, когда она приехала сюда?
— Три или четыре тысячи долларов. А затем она получила еще десять тысяч от Стенли Райдера при продаже своих акций.
— Не могла же она так много израсходовать! — воскликнул Оливер.
— Она могла куда-нибудь поместить свои деньги, — сказал Монтегю задумчиво.
— Да никуда она их не помещала! — воскликнул Оливер.
— Но
— Вот именно! Почему он разрешил Люси пустить его вексель в продажу?
— Возможно, он об этом даже не знает. По-видимому, она держит свои дела в тайне от него.
— Чепуха, — возразил Оливер. — Я ничему этому не верю. Я думаю, все это происки самого Райдера!
Монтегю в недоумении пожал плечами.
— Я полагаю, он пытается учесть свой собственный вексель, — продолжал Оливер, — я не верю, чтобы Люси решилась обратиться к нам ради себя самой. Скорее, она согласилась бы умереть с голода. Она слишком горда.
— Однако Стенли Райдер, — возразил Монтегю, — президент Готтамского треста…
— Это ничего не значит. Это его собственный вексель, а не треста, и, уверяю тебя, ему неоткуда взять денег. Несколько дней назад одна крупная компания приостановила платежи, а я знаю, что Райдер входил в число ее пайщиков. Он пострадал также при понижении курса акций Миссисипской стальной компании, и я готов побиться об заклад, что он рыщет теперь повсюду в поисках денег. Тут-то он и решил использовать Люси. Чтобы выйти из положения, он не остановится перед тем, чтобы забрать у нее последний доллар.
Монтегю некоторое время хранил молчание. Потом он крепко стиснул пальцы и проговорил:
— Я должен увидеть ее.
Люси выехала из дорогого отеля, в котором устроил ее Оливер, и сняла квартиру на Ривер-Сайд. На следующее утро Монтегю отправился туда.
Она встретила его в дверях гостиной. Аллан заметил, что Люси бледнее обычного. Ее лицо отражало следы пережитых волнений.
— Аллан! — воскликнула она. — Я знала, что вы придете. Как вы могли так долго не появляться?
— Я не думал, что вы хотите меня видеть, — сказал он.
Она ничего не ответила и села, не спуская с него глаз, в которых сквозил испуг.
Внезапно он почувствовал, что в душе его что-то оборвалось.
— Люси! — воскликнул он. — Не хотите ли вы уехать отсюда? Уехать, пока еще не поздно?
— Куда? — спросила она.
— Куда-нибудь! Поезжайте обратно домой.
— У меня нет дома, — ответила Люси.
— Уходите от Райдера, — сказал Монтегю. — Он же губит вас!
— Никто не руководит моими поступками, Аллан, — сказала Люси. — Вы не должны винить Стенли, мне неприятно это слышать.
Она замолчала.
— Люси! — сказал Монтегю. — Я читал письмо, которое вы написали Оливеру.
— Я так и подумала. Просила же его этого не делать.
— Послушайте, может быть, вы скажете, что все это значит? Только всю правду.
— Скажу, —
— Я помогу вам, если вы оказались в затруднительных обстоятельствах, но не Райдеру. Если вы разрешаете ему эксплуатировать вас…
— Аллан! — воскликнула она, вспыхнув. — Неужели вы думаете, что он знал о моем письме?
— Да, я так думаю.
— Как вы можете!
— Я знаю, что ему угрожает банкротство.
— Да, и я хочу помочь Стенли, чем могу. Это безумная мысль, но это все, что я могла придумать.
— Ясно, — сказал Монтегю.
— Неужели вы не понимаете, что я не могу его оставить? — воскликнула Люси. — Теперь больше, чем когда-либо, он нуждается в помощи. Все друзья оставили его, и я единственный человек, который о нем заботится… который действительно его понимает…
Монтегю не знал, что сказать.
— Я, конечно, причиняю вам боль, — сказала Люси, — но думаю, вы меня когда-нибудь поймете, а что касается всех остальных — мне до них нет никакого дела.
— Хорошо, Люси, — произнес Аллан с грустью. — К сожалению, я ничем не могу вам помочь и не стану вас больше беспокоить.
18
Прошел месяц. Монтегю был погружен в работу, до него доходило лишь слабое эхо бури, бушевавшей в финансовом мире. Впоследствии он часто с удивлением вспоминал, какое слабое представление имел о происходившем. Он сравнивал себя с крестьянином, который, не поднимая головы, копался на своем поле, в то время как целые армии готовились к бою, и неожиданно очнулся от шума завязавшегося сражения и рвущихся над его головой снарядов.
Новое потрясение охватило фондовую биржу. Стюарт, молодой лохинварец с запада, попытался нанести удар по торговле медью. Распространились фантастические слухи о новом кризисе. Одни утверждали, что какой-то спекулянт скупил всю медь, другие — что произошла ссора между конкурентами. Как бы то ни было, цена на медь упала. Финансовый мир вновь испытал сильнейшее потрясение.
Молниеносно разнеслась весть, что крупные банкиры решили вытеснить молодого лохинварца из нью-йоркских банков. Говорили также, что и другие банки замешаны в этом деле и ожидаются совещания монополистов.
Прошло еще несколько дней, и новые события потрясли Нью-Йорк.
Все банки короля льда оказались близки к краху, а сам он — на грани банкротства.
Монтегю никогда не видел подобной паники на Уолл-стрите. Кого бы он ни встречал, все спешили сообщить какие-либо новости, одни невероятнее других. Казалось, что перед финансовыми тузами внезапно разверзлась пропасть. Однако в то время Монтегю был настолько поглощен тяжбой с табачным трестом, что его не особенно трогало все происходящее вокруг. Газеты отчаянно пытались прекратить панику, сообщая, что все затруднения улажены и Дан Уотерман пришел на помощь терпящим крах компаниям. Монтегю верил этому и занимался своим делом.