Дельцы
Шрифт:
— О, господи!
— Да, — сказал Оливер, — и она все об этом рассказала. Он умеет ловко очаровывать женщин: понабрался из книг новых идей, разглагольствует о своей тоске, и каждая женщина, с которой он встречается, оказывается «родственной душой». К тому же он человек свободомыслящий, рассуждает о свободе и правах женщин. Он так подтасовывает все понятия о морали, что, его послушать, так благороднейшее назначение женщины — быть любовницей женатого мужчины.
Монтегю не мог сдержать улыбки.
— Олли, насколько я знаю, ты и сам не
— Да, это правда, но ведь тут речь идет не обо мне, а о Люси! И кто-нибудь должен поговорить с ней о Стенли Райдере.
— Что ж, я поговорю, — ответил Монтегю.
Когда Аллан явился к обеду, он застал Люси в уютной библиотеке хозяина. Она была полна впечатлений от прекрасных картин галереи Дана Уотермана.
— Аллан! — воскликнула она. — Представьте себе, я его видела.
— Неужели?
— Он был там все утро и оставался неизменно мил со мной!
— И не показался таким ужасным, как вы ожидали?
— Он был просто очарователен, — сказала Люси. — Показал мне всю свою коллекцию, объяснил сюжет некоторых картин, а также рассказал, как они ему достались. Я никогда не слышала столько интересного и поучительного.
— Он может быть интересным человеком, если захочет, — заметил Монтегю.
— Он восхитителен! — сказала Люси. — Когда видишь эту тощую фигуру и высохшее ястребиное лицо, обрамленное седыми волосами, думаешь, что он уже впал в детство. Но стоит ему заговорить — и я не удивляюсь, что все ему повинуются.
— Ему повинуются! Это точно! — сказал Монтегю. — На всем Уолл-стрите нет человека, который продержится сутки, если Дан Уотерман начнет его преследовать.
— Как это ему удается? — спросила Люси. — Разве он так невероятно богат?
— Дело не в его богатстве, а в том, насколько велико его влияние. Он хозяин банков, и на Уолл-стрите никто и шага не может ступить без его ведома. Он может подорвать кредит любого человека, сделать его банкротом, если захочет. И способен так резко изменить биржевую конъюнктуру, что сломит кого угодно. А какую власть он имеет в Вашингтоне! Этот человек пользуется казначейством так, как будто это один из его банков!
— Как страшно! И этому старику уже за восемьдесят! Как бы то ни было, я рада, что познакомилась с ним.
Она умолкла, увидев в дверях Стенли Райдера. Он явно искал ее, чтобы повести к столу, и всякий раз, когда Монтегю украдкой смотрел на Люси, он видел, что Райдер завладел ее вниманием.
После обеда все перешли в музыкальный салон. Райдер сыграл два ноктюрна Шопена. Сидя за роялем, он не сводил глаз с Люси.
Аллан расслышал, как Бетти Уайман шепнула своему соседу:
— Манера Райдера любезничать, сидя за роялем, просто неприлична.
Монтегю уклонился от нескольких приглашений составить партию в бридж и весь вечер намеренно просидел с Люси. Когда раздосадованный Райдер ушел курить, он сказал:
— Люси, вы должны меня выслушать.
— Я буду рада выслушать вас,
— Вы должны прислушаться к моим словам, — возразил Монтегю. — Вы совершенно не представляете себе, с каким человеком имеете дело и что о нем думают.
Она молча сидела и нервно покусывала губы, пока Монтегю не рассказал ей все, что мог, о той репутации, какой пользовался Райдер.
— Но он такой интересный человек! — Это было все, что она смогла ответить.
— Здесь много интересных людей, — отпарировал Аллан, — но вы никогда не встретите их, если станете предметом сплетен.
Люси всплеснула руками.
— Аллан! — воскликнула она. — Я так старалась убедить его не появляться тут. Вы правы. Я последую вашему совету и порву с ним. Вот увидите! Он сам виноват, что приехал, и пусть ищет себе другую собеседницу.
— Хорошо бы вы ему так и сказали, Люси, — заметил Монтегю. — Даже если он рассердится. Тогда Стенли поймет вас раз и навсегда.
— И скажу! — заявила она.
Монтегю полагал, что Люси тут же выполнит свое обещание, поскольку весь остаток вечера Райдер развлекал всех присутствующих. Когда в полночь Аллан случайно заглянул в библиотеку, он увидел президента Готтамского треста среди возбужденно спорящих гостей. Речь шла о разводах. До его слуха долетели слова Стенли Райдера:
— Супружество — грех, который церковь не отпускает!
3
Несколько дней спустя Монтегю поджидал приятеля, которого пригласил отобедать в своем отеле. Аллан сидел в холле с газетой, когда заметил пожилого господина с отличным цветом лица и седой козлиной бородкой, который шел по коридору. Минуту-другую спустя, подняв голову, он перехватил взгляд этого господина. Внезапно на лице у того отразилось удивление. Он подошел к Аллану и спросил:
— Простите, вы случайно не Аллан Монтегю?
— Он самый, — ответил Аллан, глядя на незнакомца с недоумением.
— Вы меня не узнаете?
— Должен признаться, нет.
— Я полковник Коул.
Монтегю еще в большем недоумении нахмурил брови.
— Полковник Коул? — переспросил он.
— Вы были слишком молоды, чтобы запомнить меня. Я не раз бывал в вашем доме. Я служил в бригаде вашего отца.
— В самом деле! — воскликнул Монтегю. — Извините меня, пожалуйста!
— Ничего, ничего! — сказал полковник, садясь рядом с Алланом. — Право, это удивительно, что я вас узнал. А как поживает ваш брат? Он в Нью-Йорке?
— Да; — ответил Монтегю.
— А ваша мать? Надеюсь, она жива?
— О, да! И живет в этом отеле.
— Как я рад! Мне уже казалось, что я не знаю никого в Нью-Йорке.
— Вы проездом?
— С Запада, — ответил полковник. — Удивительное стечение обстоятельств, — продолжил он, помолчав. — Именно сегодня я думал о вашем отце. Мне предложили продать акции Северной миссисипской железной дороги, имеющиеся у меня.