Дельцы
Шрифт:
5
Монтегю колебался лишь мгновение. Он прыгнул на палубу.
— Где миссис Тэйлор? — закричал он.
— Она сошла вниз, сэр, — ответил, замявшись, офицер. Но Монтегю, обогнав его, уже устремился вниз в кают-компанию. С последней ступеньки лестницы он попал в просторный вестибюль, куда свет проникал через стеклянный колпак. Он бросился к двери, которая вела в каюту, откуда, как ему показалось, слышался крик Люси, и гром ко позвал:
— Люси! Люси!
Услышав ее ответ за дверью, Аллан схватил
— Откройте! — закричал он.
Ни звука.
— Откройте, — снова крикнул Монтегю, — не то я выломаю дверь.
Переходя от слов к действию, он всей своей тяжестью навалился на дверь. Она затрещала. И тут неожиданно послышался мужской голос.
— Сейчас. Подождите.
Кто-то возился с ручкой. Монтегю стоял с сильно бьющимся сердцем, готовый на все. Дверь открылась, и он оказался лицом к лицу с… Даном Уотерманом.
Монтегю в ужасе отступил на шаг. А тот вышел и, ни слова ни говоря, прошел мимо него в вестибюль. Монтегю успел только перехватить его взгляд, полный такого бешенства, какого он никогда не видал на лице человека.
Монтегю бросился в каюту. Люси стояла у дальней стены, опираясь на стол, чтобы не упасть. Ее платье было порвано, прическа растрепана, лицо пылало; она была сильно возбуждена.
— Люси! — произнес, задыхаясь, Аллан, подбегая к ней.
Люси ухватилась за его руку, чтобы устоять на ногах.
— Что случилось?
Она отвернулась, не произнеся ни слова.
С минуту он стоял и пристально смотрел на нее. Затем Люси прошептала:
— Быстро! Скорее бежим отсюда!
Она откинула руками волосы со лба, оправила платье и пошла к двери, опираясь на руку друга.
Они поднялись на палубу, где все еще стоял офицер.
— Миссис Тэйлор желает сойти на берег, — сказал Монтегю. — Не угодно ли подать нам катер?
— Катер вернется через несколько минут, сэр, — начал было тот.
— Мы хотим сойти немедленно. Дайте нам, пожалуйста, одну из весельных лодок. Иначе я подзову вон тот буксир.
Офицер колебался с минуту, но повелительный тон Монтегю заставил его отдать приказание и спустить небольшую лодку.
Между тем Люси стояла, тяжело дыша и нервно озираясь по сторонам. Когда они наконец покинули яхту, он услышал, как она облегченно вздохнула.
Люси молчала до тех пор, пока они не сошли на берег.
— Кликните мне кэб, Аллан, — сказала она.
Монтегю вывел ее на улицу и подозвал карету.
Когда они уселись, Люси откинулась на спинку, медленно переводя дыхание.
— Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем, Аллан, — попросила она.
И всю дорогу до самого отеля не произнесла ни единого слова.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас? — спросил Монтегю, проводив Люси в ее номер.
— Нет, благодарю. Со мной все в порядке. Подождите, я сейчас.
Она ушла в гардеробную, а когда вернулась, на лице ее уже не было и следа пережитого волнения. Она села в кресло
— Аллан! Я думаю, как мне отплатить этому человеку.
— Право не знаю, — ответил он.
— Мне просто не верится, что мы в Нью-Йорке! У меня такое чувство, что мы вернулись в средние века!
— Вы забываете, Люси, — возразил он, — что я не знаю, что произошло.
Люси снова умолкла. Так они и сидели, глядя друг на друга. Тут она вдруг расхохоталась и долго не могла сдержать смеха.
— Я стараюсь злиться, Аллан, — выговорила она с трудом. — И, кажется, я должна это делать, но, право же, все получилось чересчур глупо!
— Я знаю, вы предпочитаете смех слезам, — сказал он.
— Я расскажу вам все, Аллан. Я знаю, что должна это кому-нибудь рассказать или же я просто взорвусь — ведь мне ни разу в жизни не пришлось переживать ничего подобного.
— Расскажите мне все с самого начала.
— Вы уже знаете про мою встречу с Уотерманом в его картинной галерее, сказала Люси. — Мистер Дэвид Олден привез меня туда, и старый человек был так вежлив, вел себя с таким достоинством, право, мне бы и в голову не пришло ничего такого! Затем он написал мне записочку — представьте, собственноручно, — приглашая принять участие в первом плавании на «Брунгильде». Разумеется, я не усмотрела в этом ничего предосудительного. Я сказала вам, что поеду, и вы не высказали никаких возражений.
Я приехала, меня встретили, перевезли на яхту, и стюард провел вниз, в каюту, оставив там, а минуту спустя пришел и сам старик. Он притворил за собой дверь и запер ее на ключ.
«Как поживаете, миссис Тэйлор?» — спросил он, и раньше, чем я успела открыть рот, подошел ко мне и спокойно обнял. Можете себе представить, что я почувствовала. Да я просто остолбенела!
«Мистер Уотерман?» — едва смогла выговорить я и уже не слышала, что он ответил. Я была вне себя от гнева и ужаса. Помню, что крикнула несколько раз: «Отпустите меня!» — но он не обращал ни малейшего внимания на мои крики и крепко сжимал в объятиях. Наконец, я чуточку собралась с силами. Я не хотела кусаться и царапаться, как судомойка, и попыталась говорить спокойно.
«Мистер Уотерман, — сказала я, — я требую, чтобы вы меня отпустили». «Но я люблю вас». «А я вис не люблю», — запротестовала я и, помнится, подумала, что мои слова звучат довольно бессмысленно. Но в такой ситуации вряд ли можно было сказать что-либо умнее. «Вы полюбите меня, — сказал он. — Как и многие женщины». «Я не из их числа, я уже сказала вам, что вы ошиблись. Отпустите меня». «Я хочу вас, — ответил он. — А все, чего я хочу, я добиваюсь. Мне никогда никто не отказывал, поймите. Вы не представляете себе положения, в каком оказались. Для вас это не будет позором. Женщины почитают за честь, если я их люблю. Подумайте, что я могу для вас сделать. Вы сможете иметь все, что пожелаете. Уехать, куда вздумаете. Я вас никогда не брошу».