Деление клетки
Шрифт:
Мы поднялись к Даше в квартиру и немного посидели перед телевизором. Она постелила мне на кухне, потому что у нас намечалась дружба, а потом, возможно, и что-то большее. Ах да, совсем забыл, каждый день мы ездим ко мне в сад и сидим там на траве. Подолгу разговариваем. Берём с собой еду и чай. Сидим до позднего вечера. Я рассказываю ей разные истории, связанные с домом. Как отец, например, спрятал старинные ёлочные игрушки, и мы всей семьёй искали их. Как я первый раз пришёл пьяный из школы, и дедушка мне всыпал. Как все умерли, и я остался один…
Кстати, на этих выходных
Письмо в тюрьму
(письмо в тюрьму)
Дорогой мой папаша!
Я хорошо запомнил тот день, когда брат вернулся из армии. Зима. На брате — ободранный бушлат в хвойных иголках. Штаны у него грязные. А лицо — исхудалое. Сам он высокий и бледный.
Всё живое в нём — два глаза, две блестящие холодные звёздочки. Он дал мне двадцать пять гривен и сказал, чтоб я пошёл что-нибудь купил поесть в гастрономе.
Я надел свитер, а поверх свитера еще один свитер с высоким горлом и куртку. В магазине я купил сосиски, хлеб и два литра пива.
Он мигом открыл одну бутылку и дал мне еще пять гривен.
— Пойди, возьми еще литр пива, — сказал он.
Брат выпил три литра пива и лёг спать. Спал он трое суток. Просыпался только, чтоб воды попить.
— Если меня кто-нибудь будет спрашивать — ты меня не видел и не знаешь, понял? — спросил он.
Я охотно закивал. Молчать — это единственная вещь, которую я умею делать хорошо.
— У меня для тебя подарок! — сказал брат. Он порылся в рюкзаке и достал оттуда кошелёк.
В кошельке была фотография некрасивого пузатого лысого мужчины. На вид — лет пятидесяти. Мужчина стоял, облокотившись одной рукой о Мерседес, и улыбался.
— Кто это? — спросил я брата.
Брат скомкал фотокарточку и выкинул её в окно.
— Не знаю. Предур один.
Он подарил мне кошелёк. И вложил в него десять гривен одной красной бумажкой. В кармашек для мелочи на заклёпке он насыпал целую горсть монет.
— А теперь иди. Я очень устал. Я хочу спать.
Колено у брата было перевязано бинтом, на котором проступала кровь.
1. Гирлянды
Мы проходили мимо большого трёхэтажного дома с высокими окнами и красной черепицей. Он остановился и зажёг сигарету от спички. Такой высокий, худой и побритый. Его щеки отдают синевой. А если провести ладонью — будто ежа по колючкам гладишь.
— Показать тебе, что такое гирлянды? — спрашивает. Кое-где снег мне до колен достаёт. Тогда он сажает меня на шею и бежит. Я держусь за его чёрные волосы. Вцепился и не отпускаю. Боюсь упасть и умереть. Боюсь, что он не заметит, как я упал, и побежит дальше. А я так и буду лежать в снегу.
Провалюсь в снег и не смогу выбраться. Не смогу найти дорогу домой, и меня
— Не оставляй меня тут, — говорю ему.
— Так показать тебе гирлянды? — спрашивает. Я утвердительно киваю. Мы подходим к каменному высокому забору, за которым и прячется большой трёхэтажный дом. Он поднимает меня за ноги так, чтоб я мог заглянуть за забор. Там двор, и очень ярко светят фонари. Там стоит нарядная ёлка, дети играют в снежки. С детьми бегает огромная длинношерстная собака. Весь фасад первого этажа покрыт сеткой маленьких лампочек. Красные лампочки. Синие лампочки. Жёлтые лампочки.
Через десять дней Новый год. Собака заметила меня и лает. Она подбежала к забору и встала на задние лапы. Лает на меня. И подпрыгивает. В пасти у собаки — острые клыки. Дети перестают играть и смотрят на меня. На маленькую головку в синей шапке-пидарке, которая наблюдает за их счастливой жизнью. За их маленьким уютным мирком. Я плюю на собаку. Собака от этого еще больше в ярость приходит, но достать меня не может. Забор слишком высокий. Открывается дверь. На нас смотрит мужчина. В жилетке, лысенький и маленького роста.
— Валите отсюда, пацаны, — говорит. — Уходите, а то я калитку открою и собаку выпущу!
Брат опускает меня, и мы идём дальше по улице. Снег заметает наши следы.
(письмо в тюрьму)
Дорогой мой папаша!
На кухне у нас пожрать почти никогда не бывает — только в выходные дни я хожу на базар. А так — яйца в холодильнике. Лук. Вода. Соль, хлеб и сало. Я почти никогда ничего не ем. Мне достаточно попить воды — и всё в порядке. Напьюсь воды — и сытый. Не знаю, как так происходит, но я слышал, что в Индии есть йоги, которые по тридцать лет ничего не едят. Наверно, я тоже йог.
Брат проснулся и пошёл на кухню яичницу жарить. Стоит в одних трусах возле плиты и курит.
— На тебе десять гривен. Пойди купи два литра пива.
Я оделся и достал санки из кладовки. Думаю, прокачусь пару раз для увеселения.
— А в школу тебе когда? — спрашивает.
— Сейчас же каникулы.
— Ааа… посмотри за одно, нет ли ментов поблизости.
Спустился на первый этаж. Там темно и холодно. Снег через разбитое окно сыпет, и фонарь от ветра мотыляется из стороны в сторону. Под батареей друг на друге кошки спят. И собака одна возле них приютилась. Большая такая собака. Лапы и голова — белые, а туловище — чёрное. Думаю: «Темень и холод такой, что уже и не разберёшь, где кошки, где собаки». И только я хотел дверь отпереть, как тут она сама открылась. Заходят два мента и один мужик в военном пальто. На пагонах у него — по одной большой звезде и две полоски красные.