Дельфийский оракул
Шрифт:
– Все хорошо.
– Выходит, ты и вправду чего-то умеешь? – Паоло сел на пол и скрестил ноги. Безбровое лицо его исказила гримаса – лоб пошел складками, щеки обвисли, а губы изогнулись, словно он собирался расплакаться, но из последних сил сдерживался. – Не давай им на себе ездить. Мы-то тебя понимаем! – Паоло водрузил череп на острое колено. – С нами тоже такое случается. А Дуська – притворщица. Она людям врет. Мы же – правду говорим! Нам это тяжело дается. И Лара сгорела… она тоже почти пустой была, но жалко ее. Вечером не соглашайся маме гадать,
Сказав это, Паоло поднялся.
– Стой! Я не умею гадать!
– Тем более – не соглашайся.
Он покинул комнату. Шел, сгорбившись, по-старушечьи шаркая ногами, и Саломея опять подумала, что все это более чем странно.
Аполлон появился в пять минут восьмого. Светлый костюм, светлые ботинки и травянисто-зеленый галстук с крупной булавкой, в которой посверкивал красивый камень.
– Это тебе, – Аполлон преподнес ей букет из синих и белых ирисов, изящный, аккуратный и наверняка дорогой. – Ты выглядишь очаровательно.
– Спасибо.
Она не знала, как себя вести. Проводив Саломею к белому «Бентли», Аполлон задал вопрос:
– Ты уже знаешь про Дусю и Пашку? Извини, что не предупредил. Хотелось, чтобы ты на них взглянула непредвзято.
– Что с Ларой?
Аполлон скривился, демонстрируя, насколько неприятен ему этот вопрос:
– Ничего. Девочка в коме, но, думаю, без шансов. Не следовало ее брать! Это все из-за Анны Александровны. Талантливейшая женщина! Клиенты ее обожают, и есть за что. Она очень многим помогла.
И кого-то убила, если верить Ларе.
Но можно ли верить Ларе?
– Она из настоящих. Талантливых.
Машину Аполлон оставил на подземной парковке и помог Саломее выбраться. Мысли ее еще пребывали в беспорядке, а сердце нервно колотилось, явно не желая знакомиться с нынешней супругой Аполлона, пусть и связывали ее с мужем лишь «дружеские отношения».
– Рената тебе понравится, – тихо сказал он, ощутив ее беспокойство. – Она замечательная женщина.
Королева. Определенно, королева, из тех, вдовствующих, которые умудряются стареть, не теряя ни капли прирожденной красоты. Напротив, время словно обтачивает ее лицо, выделяя те черты, которые говорят о породе. И вяловатый подбородок отлично сочетается с длинной шеей, украшенной равно и морщинами, и драгоценным ожерельем. Седые волосы подняты вверх, и прическа подчеркивает красивую линию лба.
– Рената, это – Саломея. – Аполлон целует протянутую руку с ловкостью опытного царедворца.
А он и есть царедворец. Лизоблюд! И хитрец, некогда сменявший Саломею на такую же древнюю, умудренную опытом и оттого – спокойную королеву.
– Очень приятно познакомиться, – Рената обладает глубоким контральто. – Я много о вас слышала. Вы и правда очаровательны.
Королева, как и положено особам царской крови, обитает в замке. И что за беда, если замок этот возведен всего пару лет тому назад и что он не возвышается среди окружающих его домов? Он выделялся тем изяществом линий и драгоценным равновесием
Подземная парковка. Широкий светлый холл. Охрана. И очаровательный портье, готовый прийти на помощь дорогим гостям в любое время суток. Собственный ресторан. Бассейн и зимний сад на крыше. Спортивный зал. И маленький косметический салон…
Аполлон рассказывал о доме с гордостью, словно сам придумал и возвел это чудесное здание.
Или хотя бы заработал на квартиру в нем.
Саломея пыталась не думать о доме с завистью и даже не стала трогать кованое кружево, оплетавшее лифтовую шахту. А теперь вот, взглянув на Ренату, не удержалась от злой мысли – за все надо платить!
За королевские хоромы – любовью престарелой королевы.
– Пойдемте, дорогая. – Рената улыбалась уголками губ, словно опасаясь ненароком выдать чуть больше эмоций, чем то дозволено особе ее ранга и положения. – Мне сказали, что вы интересуетесь предметами старины? И я сгораю от желания продемонстрировать вам мою маленькую коллекцию.
Квартира казалась необъятной. Она не была разделена на комнаты в привычном их понимании, скорее, само пространство плавно так изменялось, и вот уже гостиная в желто-золотых тонах сменялась иным помещением, ярким, душным от обилия красок.
– Это мой дедушка привез из Индии. – Рената рассказывала о вещах с искренней теплотой, с любовью даже. – Он там частенько бывал, по делам торговым… мою бабушку это весьма злило. И ходили слухи, будто в Индии он не только торговал. Это тоже его…
Серебряные фигурки. Слоноголовый Ганеша пляшет на крысе. И мрачно взирает на него каменный Вишну.
– А это от прадедушки… он у нас был весьма романтичного склада характера. Очень интересовался поэтикой греческих войн. Случилось ему побывать и в экспедиции Шлимана. Вполне возможно, что эти вещицы – оттуда…
Вереница кубков. Золото. Серебро. Позеленевшая древняя медь. Стекло витрины защищает историю от любопытных рук, и Саломею тянет преодолеть этот барьер.
Если попросить, Рената разрешит ей взять кубки в руки.
Рената ведет ее дальше, к стене, увешанной оружием.
– Это уже отцовское. И дядюшкино. Они у меня из военных. О, вам, наверное, сложно представить себе, до чего тяжело быть дочерью военного. Постоянные переезды… никакой стабильности!
Изогнутые клинки и золоченые рукояти. Китайский шелк. Вязь дамаска на синей стали.
Сабли. Ятаганы. Ножи. Кинжалы. И резные уродливые маски-демоны, охраняющие клад.
– Где мы только не побывали… А это – матушкины ковры.
И вновь шелк, потускневший от возраста. Сложнейшие узоры, которые можно читать, как книгу, но Рената не позволяет ей долго глядеть на эти сокровища.
– Когда-то их попросту выбрасывали. Или выменивали на всякую ерунду…
В доме полно драгоценностей, от которых кругом идет голова. И Саломея забывает о том, зачем пришла сюда. Ее неудержимо тянет к этим вещам.