Дельфийский оракул

Nusya_Pro

— Вы что…вы с Малфоем?..

— Да, — ей не хотелось врать, да и придумывать что-то не было ни сил ни смысла.

— Как…как это случилось?

— Не знаю, — волшебница пожала плечами — сама не понимаю. Мне кажется это из-за кулона Афродиты.

— Из-за кулона… — переспросил Поттер.

— И что… что ты теперь планируешь делать? — перебила его Джинни.

— Ничего, — девушка отвернулась и стала наблюдать за язычками пламени, извивающимися в камине.

— Ничего?! — снова удивился Гарри — ты выйдешь замуж за Рона?

— Да.

— Но это не правильно, Гермиона, — её подруга была шокирована таким спокойствием —

если ты действительно его любишь…я бы использовала любой шанс, любой намёк на надежду и осталась бы ждать, чем… в общем-то я так и сделала, а ты… Так нельзя Гермиона! Ты испортишь жизнь всем троим! И ты сама не знаешь чего хочешь! — Джинни даже встала, нервно теребя кухонный фартук, который до сих пор не сняла.

— Я выйду замуж за Рона! — неожиданно резко ответила та — потому что я обещала, потому что эта ночь была лишь прихотью богов и этого кулона, потому что с Роном у меня есть будущее…

— А с Малфоем нет?

Гермиону будто прорвало после этого вопроса.

— Ты считаешь, что Малфой, великий Малфой, женится на мне? На грязнокровке! Да, даже если он сам будет не против, весь его род восстанет против такого брака. И это же Малфой, Джинни, помнишь? Это произошло из-за кулона, понимаешь? Не потому что Драко хотел… не потому что… — она вдруг всхлипнула и разразилась такими горькими слезами, что друзьям стало её жаль.

— Да… дорогая, это Малфой, но и он тоже человек, — успокаивающе прошептала Джинни

Девушка не ответила, словно включая молчание. Тишина повисла над ними, нашёптывая всем одни и те же мысли.

— Я оставила ему кулон Афродиты и колбу с воспоминаниями, — успокоившись, произнесла она — я не хочу, чтобы эта вещь была у меня.

Рты обоих друзей снова стали медленно открываться.

— Ты серьёзно? Зачем? Чтобы помучить его? Ты же собралась замуж за Рона, а? — разозлилась Джинни, мгновенно перестав её жалеть.

— Да. Я… он должен знать… просто, он должен знать! — каштановые кудри упали на лицо, когда Гермиона снова заплакала, склонив голову и прижав ладони к глазам.

— Это ужасно…то, что ты сделала, — сестра Рона не унималась — Так нельзя!

— Теперь уже ничего не исправить, — девушка вытерла слёзы и открыто взглянула на друзей — я выйду замуж за Рона, а вам обоим не стоит пытаться изменить моё решение.

— Ладно! — Джинни встала, шокированная и разозлённая.

Гарри последовал за ней, бросив извиняющийся взгляд на подругу. Он и сам часто следовал дурацким принципам, вопреки здравому смыслу, потому отлично свою подругу понимал.

Она осталась одна. И снова тишина накрыла комнату своим куполом, теперь более угнетающая, чем прежде. Девушка сгорбилась, подобрав под себя ноги и обняв колени, словно собиралась превратиться в кокон и спрятаться таким образом от внешнего мира. Ей не было страшно — было одиноко. Тяжесть решения, так трудно давшегося сегодня, давила на плечи, на голову, на грудь. Ничего не хотелось. Не было ни чувств, ни эмоций, ни желаний, только ощущение всепоглощающей апатии. Гермиона была несчастна. Вот, что действительно она ощущала — несчастье и…горе…

Что-то зашуршало совсем рядом, и она подняла глаза, вздрагивая от увиденного. Между потухшим камином и её креслом стоял бесплотный дух, скорее приведение нежели человек. Это был Аполлон. Его светлые кудри развивались, словно на ветру, которого в помещении, конечно, быть не могло, голубые глаза искрились

призрачным и добрым светом, а губы складывались в грустную улыбку. Он заговорил так тихо, что слышать его могла только та, которой были адресованы его слова.

— Приветствую тебя, о, смертная дева.

— Угу, — волшебница успокоилась и приняла прежнее положение. Было понятно, что он не оставит такое событие без внимания — в чём дело? Испытаний ваших было недостаточно? Мне предстоят новые?

Аполлон отрицательно качнул головой.

— Почему ты не хочешь бороться?

— За что? — она не поднимала глаз, голос её звучал равнодушно и безжизненно.

— За любовь? За этого мужчину, смертная дева?

— Мы в разных социальных категориях, если вы понимаете о чём я.

— Боишься, что любовь твоя напрасна? А если я скажу, что нет? Если я, Аполлон, скажу тебе, что это и есть тот человек, которого ты полюбила, и который уже любит тебя? И разве недостаточно было всех знаков, что мы с сестрой посылали тебе?

Девушка подняла глаза снова, смотря на черноту камина сквозь полупрозрачного бога.

— Я не чувствую, что способна пойти дальше, чем уже зашла. Я не смогу.

— Нет, ты можешь… — Аполлон затих, вглядываясь куда-то вверх, и вдруг исчез.

Кто-то спускался со второго этажа, тихо шурша мантией.

***

Драко потянулся в своей постели и повернулся, чтобы обнять спавшую рядом девушку, но, после безуспешных попыток найти её, открыл глаза. Гермионы не было рядом и не было уже давно, судя по тому, как холодна была та сторона кровати, где ещё вчера… Малфой откинул эту мысль и встал, поспешно одеваясь. Защитные чары поместья были спокойны, а это могло значить только одно — она ушла. Какое-то щемящее чувство закралось в область сердца, но и его блондин отогнал, не задумываясь. Он схватил последний предмет одежды со стула и повернулся, чтобы уйти. Какое-то мгновение парень думал, что блеснувший на столике с бельём флакон, наполненный чем-то серебристым, почудился ему, однако при повторном взгляде всё выяснилось. Там действительно был флакон, в котором, не трудно было догадаться, завивались воспоминания, а рядом мирно покоился тот самый рубиновый кулон-сердце на золотой цепочке, который так неожиданно обратил на себя внимание Драко вчера.

— Доброе утро, — Малфой аж подпрыгнул на месте и развернулся.

Перед ним стояла женщина. Женщина не земной красоты. Её лицо, словно окутанное золотистой дымкой, было скрыто, но и без этого было понятно, что равных ей нет. Она была плотнее, чем приведение, и прозрачнее, чем человек. Золотистые кудри ниспадали по струящейся мантии едва вздрагивая, словно лёгкий бриз овевал её тело.

— Как вы вошли?

— Мне не нужно разрешение, чтобы оказаться там, где я хочу.

— Кто вы? — блондин стоял в оцепенении, не понимая, как чужой человек оказался в Малфой-Мэноре.

— Я Афродита, смертный.

— Что? — Драко не поверил, отступая на шаг.

Богиня взмахнула рукой и волшебная палочка парня выскользнула из кармана и сломалась, однако, прежде чем он успел что-либо ответить, палочка вернулась обратно целая и невредимая.

— Я что-то выше вашей магии, смертный, — всё тем же голосом, в котором явственно ощущалась улыбка, проговорила она.

— Но, но почему я не вижу твоего лица, а, Богиня? Или это всего-лишь тонкая и профессиональная иллюзия опытного волшебника?