Деликатнее нельзя!
Шрифт:
Т. Вы поставляете нам брак: брюки вкривь, пиджаки вкось, пальто шиворот-навыворот.
П. Во-первых, это не брак, а мелкие дефекты. Во-вторых, мы вам за это исправно платим штрафы. А в-третьих, вы сами так обращаетесь с добротной одеждой, что она становится браком.
Т. Вы не следите за модой.
П. А вы не следите за покупательским спросом.
Т. А вы с нами связь не держите.
П. А вы с нами.
Т. А вы консерваторы.
П. А вы бюрократы.
Т. А мы на вас жаловаться будем.
П. А мы — на вас.
Так диспут и кипел часа три без перекура да продолжался
Не знаю, как будет дальше с дружбой и согласием, но что обе стороны правы — это точно.
Верно, что от неходовых швейных изделий ломятся не только торговые, но и фабричные склады. А что поделаешь, если этих «сверхнормативных остатков» поднакопилось на многие миллионы рублей?
Правда, что швейники не балуют торговлю скрупулезным выполнением ее заказов. Однако и то правда, что торговля не балует швейников разумными заказами. Может заказать тысячную партию каких-нибудь бросовых ископаемых одежек. А желанных современных моделей может и вовсе не заказать: пусть, мол, фабрики их на свой риск выпустят, а мы посидим и посмотрим, что из этого воспоследует.
Верно, что «мелкие дефекты» оборачиваются для швейников крупными штрафами. И поделом. Не надо пришивать карманы вместо рукавов, а рукава притачивать к брюкам. Но и то несомненно, что покупатель может отвергнуть даже изделия фабрики, которая дала обет безбрачия. Потому что в товаропроводящей сети есть законный термин: «складирование навалом». Если груду первосортных костюмчиков снежным комом вкатить в грузовик, а потом спихнуть, точно мусор, на пол магазинного склада, то вы, понятно, не скоро распознаете в этом пыльном ворохе продукцию высшего качества.
Спору нет, что швейники вспоминают о модах, разве лишь случайно проходя мимо Дома моделей. В остальное время их интеллект занят проблемами повышения производительности труда и снижения себестоимости изделий. Может быть, этим задачам отвечала бы мода на несложные набедренные повязки, да, к сожалению, для нашего климата они, пожалуй, не подойдут.
Но бесспорно и то, что сами труженики торговли не очень-то охотно внимают чаяниям покупателей. Книга заказов встречается в магазинах готового платья не чаще, чем библия на санскритском языке. Местная база «Росторгодежды» вместо семи разъездных товароведов держит двух, да и те не выезжают дальше ближайшего кинотеатра.
Ну, и так далее.
В общем, и те и другие в этих взаимных обвинениях правы. А значит, вроде никто и не виноват.
И конференция закончилась мирно.
А дня через три я встретил на улице того самого парня, помните, в лыжном костюме. На нем было элегантное укороченное пальто с модным шалевым воротником. Из того самого драпа. С пушистым начесом.
— Небось, в ателье перешивали, — проницательно заметил я.
— На этот раз уже своими руками, — не без гордости сказал он. — Мы организовали кружок под девизом «Перешивайте и шейте сами!» Машинку в складчину купили. Дело пойдет! Не хотите ли вступить?
— Организационный принцип ясен, — сказал я. — А как насчет теоретической платформы?
— Все правильно, — серьезно ответил
В конце концов парень заразил меня этой инициативой. И теперь я тоже ношусь с идеей мужского швейного кружка (для женщин такие кружки не новость). Давайте, в самом деле, не будем портить нервы ни себе, ни Промышленности, ни Торговле. Купим в складчину швейную машинку, всякие там иголочки-наперсточки, и — с богом!
Не желаете ли записаться?
Деликатнее нельзя!
Никого нет на Глинском химическом комбинате, кто умилялся бы при виде мутноглазого выпивохи, — мотается ли он по сумеречной улице синусоидным маршрутом, отрешенно похрапывает на клумбе среди гладиолусов или, того хуже, воровато хлебает коварное зелье где-то в лабиринте гигантских новейших агрегатов. Никого нет на комбинате, кто возвысил бы голос в защиту и оправдание хмельного разгула. Никого — за, все — против.
Все, кроме действительных членов местного алкогольного клуба. Он так и называется — «Пьянклуб».
Можем познакомить вас с этим новым и интересным заведением поближе.
«Пьянклуб» учрежден на вполне добровольных и сугубо равноправных началах. Всякий, кто решил хоть однажды наклюкаться до положения риз и твердо довел это мероприятие до победного конца, вправе рассчитывать на членство в клубе. С особыми знаками внимания принимают сюда лиц, не ограничившихся половинчатым возлиянием, а завершивших пьянку визитом в вытрезвитель, прогулом или крупным актом мелкого хулиганства.
Раз в месяц устраивается очередное публичное заседание клуба— для приема новых членов, а также выявления цеха (участка, отдела и так далее), который по числу своих представителей, угодивших в клуб, опередил все прочие службы комбината. Цеху-чемпиону тут же вручается переходящий жетон утвержденного образца, который руководители цеха имеют право вывесить где угодно, — разумеется, на своей территории.
Администрация клуба объявила, что наиболее активные его члены («впередбредущие») могут со временем удостоиться разных громких титулов. К примеру, повторно отличившемуся на алкогольной стезе присваивают звание «Заслуженный член Пьянклуба»; имеются также титулы почетного члена, ветерана и наконец «Законченного члена ПК», до которого, впрочем, пока еще никто не дополз.
В упорной борьбе за то, чтобы не занять самое позорное первое место и обойтись без переходящего жетона, проигрывает, так сказать, пьянейший. При учреждении клуба это был железнодорожный цех, который держал первенство два месяца кряду, однако потом его обошел ремонтно-механический, затем вперед вырвался цех карбамида… И, как вы понимаете, при вручении руководителям цехов и участков переходящего жетона администрации клуба приходится называть во весь голос и их имена. Что поделаешь — за поведение подчиненных надо отвечать..