Дело Аляски Сандерс
Шрифт:
– Нет, мать потом смотрит мои видео, выбирает лучшую запись, и я не хочу, чтобы у нее возникли вопросы.
– Вопросы про нас?
– Да.
Патрисия тоже задавалась вопросами об их любовной связи. Сейчас она чувствовала, что готова принять ее. Но Аляска, судя по всему, готова не была и опасалась чужих глаз.
– Люди – безмозглые дураки, – сказала наконец Патрисия. – Какое нам дело, что они думают.
– Да, но уж как есть. Мне хочется сделать успешную карьеру, а не совершать революцию в сознании. Много ты знаешь знаменитых актрис, которые официально живут с женщинами?
Патрисия ненадолго умолкла. До этой минуты она так и стояла у окна. Сделав несколько шагов, она выдвинула ящик стола. Гэхаловуд напряженно следил за каждым ее движением.
– Моя миленькая, моя нежная, моя ненаглядная, – прошептала она. – Мой ангел. Моя красавица. В начале июня девяносто восьмого года она отмечала свои двадцать два года. Я свозила ее на выходные в Нью-Йорк. Мы воображали, как будем там жить. Мне нужно было помечтать. Я увязала в бракоразводном процессе. Говорила Бенджамину, что готова отказаться от половины его состояния в обмен на дом на Виналхэйвене. Отчасти потому, что он от этого бесился – дом он обожал. Но еще и потому, что собиралась жить там летом с Аляской. Он мог бы стать нашей мирной гаванью. Бенджамин явно хотел, чтобы я отказалась вообще от всего, но никаких рычагов давления на меня у него не было. Он нанял очень известного адвоката, и, думаю, тот не вселял в него больших надежд на исход нашего процесса. Я же была полна решимости держаться до конца.
В начале того лета поползли слухи, что Аляска не интересуется мужчинами. Ее видели “с женщиной постарше”. По совету своего агента Аляска записалась на участие в конкурсе “Мисс Новая Англия”: агент считала, что это даст толчок ее карьере. Однажды утром Аляска позвонила мне в контору совершенно растерянная: “Они стали поговаривать, что я люблю женщин!” Я хотела разрядить обстановку и в шутку возразила, что это правда, но она закричала: “Мне совсем не до смеха! Это катастрофа! Знаю я этих, из оргкомитета ‘Мисс Новая Англия’, – они все допотопные”. В тот же вечер Аляска ходила с подругами в “Блю лагун” и столкнулась с Уолтером Кэрри, который уже какое-то время за ней увивался. Когда все расходились, она на парковке, на глазах у всех, вдруг ухватила его за шиворот и поцеловала.
– Значит, Аляска сошлась с Уолтером Кэрри только для того, чтобы никто не догадался о ее сексуальной ориентации? – спросил я.
– Да, – ответила Патрисия. – Уолтер должен был служить ширмой только до конкурса. Он идеально подходил на эту роль и был вполне убедителен – красивый, спортивный, стройный и очень симпатичный. Характер легкий, без комплексов, Аляску не доставал, а главное, жил не в Салеме, только наезжал туда от раза к разу и не путался у нее под ногами. Аляска говорила, что они не спят. Думаю, привирала, чтобы не расстраивать меня или успокоить, но я понимала, что ей двадцать один год, гормоны бушуют, и она наверняка задается вопросами о своей ориентации. Если совсем честно, Уолтер для меня не был проблемой. Я чувствовала, что мне ничто не угрожает. А главное, как ни странно, появление Уолтера только укрепило наши отношения: Аляска теперь легче соглашалась куда-нибудь со мной ходить. Она стала позволять себе вести себя по-новому, свободнее – тайком брать меня за руку под столом в ресторане или наскоро обнимать меня на безлюдной улице. Все оборачивалось к лучшему. Но этому не суждено было продлиться долго. Назревало соперничество: Аляске завидовала Элинор Лоуэлл.
Июнь-июль 1998 года
С тех пор, как Аляска стала официально встречаться с Уолтером, она старалась при каждом удобном случае говорить о мужчинах. С недавнего времени, сидя с подругами в “Блю лагун”, она отпускала комментарии про каждого парня, попавшегося ей на глаза. Элинор Лоуэлл, входившая в их компанию, все больше ревновала к Аляске. Это она тайком пустила слух о ее гомосексуальности. Раздражение Элинор стало расти как на дрожжах, когда Аляска принялась перемывать косточки Эрику Доновану: говорила, что он очень привлекательный, даже спрашивала себя, не ошиблась ли, выбрав Уолтера, а не его дружка Эрика. Эрика Аляска упомянула случайно, не зная, что он уже спит с Элинор. Однажды вечером Элинор отвела Аляску в сторонку и, схватив за рукав, начала сурово
– Поберегись, если не хочешь проблем! Не подходи близко к Эрику!
– К Эрику Доновану?
– К Эрику Доновану. Он мой!
– Ты встречаешься с Эриком? Это он твой загадочный парень?
– Не трожь, ясно? А главное, никому ни слова! Мы с Эриком не хотим, чтобы это выплыло.
Когда Аляска пересказала этот эпизод Патрисии, та скрыла от нее – она ничего ей не говорила до сих пор, считала, что это неважно, – что Элинор была еще и любовницей Бенджамина. Но поняла, что этой девицы, Элинор Лоуэлл, надо опасаться.
Мы с Гэхаловудом слушали Патрисию в гробовом молчании. Она вернулась к окну и заговорила снова:
– За несколько дней до этого выяснилось, что любовник Элинор над ней издевается. А поскольку я-то знала, что речь о Бенджамине, то поняла, что он мстит ей за это лето. Ситуация окончательно вышла из-под его контроля. Все раздражение, какое вызывал у него бракоразводный процесс, он вымещал на Элинор – не считался с ней, отказывался появляться с ней на людях, наверняка боялся, что в суде я привлеку его к ответственности за преступное поведение. Потом, в июле, Аляску наконец отобрали для участия в конкурсе “Мисс Новая Англия”. В конце месяца она узнала, что Элинор вошла в состав жюри. В начале августа Элинор назначила Аляске встречу в кафе и вывалила на нее кучу грязи, а под конец заявила, что титула ей не видать: она сделает все, чтобы перекрыть ей дорогу. “Всем уже осточертели разговоры про твою говенную карьеру актрисы. Хватит с тебя роли стыдливой лесби, ты в ней само совершенство”. Аляска обычно держалась молодцом, она была сильная, но тут просто расклеилась. Начала хандрить. Я ей говорила, что мы поедем в Нью-Йорк, несмотря ни на что, а она твердила, что не поедет туда разносить тарелки в ресторане. Я хотела любой ценой помочь ей. Оставалась единственная вещь, которую я могла сделать.
– Убить Элинор Лоуэлл, – подсказал Гэхаловуд.
– Нет! – запротестовала Патрисия. – Конечно, нет! Такое мне ни разу в голову не пришло. Я отправилась к Бенджамину на Виналхэйвен. Сказала ему, что если он устроит так, чтобы Аляска победила в конкурсе “Мисс Новая Англия”, я подпишу развод и не спрошу с него ни единого доллара.
– И он согласился?
– Само собой! Для него это был настоящий подарок! Но Аляске я ничего не сказала. Я хотела, чтобы эта победа стала триумфом, а не результатом жалкой сделки пары неудачников. А потом был тот вечер 30 августа 1998 года. Мы ужинали с Аляской в рыбном ресторане, на берегу океана. Вид у нее был расстроенный. “Что случилось, мой ангел? – спросила я. – Тебе все еще не дает жить эта идиотка Элинор?” – “Да, я же чувствую, что она говорит про меня гадости. Она меня выдавливает из компании. Они все сегодня вечером пошли купаться в Чандлер Хави Парк, а меня не позвали”. Я не могла видеть, как Аляска страдает. Она, такая нежная, такая милая. Она такого не заслужила. Пора было вмешаться. Защитить ее от происков Элинор. Я решила действовать.
После ужина я отослала Аляску, сославшись на то, что рано утром у меня встреча в Бостоне; не хотела, чтобы она осталась у меня ночевать. Она ушла, а я отправилась в Чандлер Хави Парк. Поставила машину в самом конце почти пустой парковки. Было около половины одиннадцатого. На парковке стояло еще три машины – прямо напротив моей. Прячась в темноте, я видела четыре женских фигуры в свете фонарей, они бродили взад-вперед по пляжу. Вот что случилось в ту ночь.
30 августа 1998 года
23.30
Звонкие голоса несколько минут как смолкли. Патрисия видела издали, как девушки собирают вещи. Она уже час сидела здесь, следила за ними. Ей хотелось поговорить с Элинор, потребовать, чтобы та оставила Аляску в покое, но она не хотела делать это на глазах у остальных. Вскоре фигуры направились к парковке. Патрисия заметила, что одна девушка осталась сидеть на пляже. Она курила. Трое других вынырнули на свет фонарей на парковке: Элинор среди них не было. Значит, это она осталась на берегу. Девушки сели в две машины и уехали, не заметив Патрисию.