Дело Арбогаста
Шрифт:
— Не угодно ли вам, — господин Арбогаст, высказаться в связи с уже прозвучавшими в ваш адрес обвинениями, — спросил Линднер после того, как прокурор уселся на место.
— Угодно, — еле слышно ответил Арбогаст.
— Тогда, пожалуйста, выйдите вперед и просто-напросто расскажите нам о том дне, когда стряслось несчастье. Потому что, — поспешил уточнить судья, — каким боком ни поверни, это все равно было несчастье.
Арбогаст, кивнув, вновь уселся на стул перед судейской
Сарразин отметил, что Катя Лаванс резко подалась вперед, как будто ей хотелось хотя бы на несколько сантиметров приблизится к Арбогасту, который меж тем все так же тихо и поначалу запинаясь завел свой рассказ.
Первого сентября 1953 года, во вторник, у него были дела в Грангате, начал он. Чуть заполдень он поехал в сторону Фрайбурга на предварительные переговоры о поставке столов для бильярда. Она стояла на обочине дороги Б-3, возле старого путепровода южнее Грангата, и голосовала.
— Она очень хорошо выглядела: красивая и приятная молодая женщина в платье ледяного цвета с синим отливом.
— Вы взяли ее и предложили отправиться в увеселительную поездку по Шварцвальду?
— В точности так. Через Мюнзвайер я поехал до самого Шенвальда. А на обратном пути мы поужинали в Триберге, в ресторане гостиницы “Над водопадом”.
— И что же вы ели?
— Сперва суп с клецками, потом говяжий рулет с кольраби. На десерт — мороженое-ассорти с сиропом. Знаете, в таких серебряных креманочках.
Судья кивнул.
— И наверное, пили?
— Да. Конечно. Она — четверть литра вина, это был Троллингер, а я две кружки пива. После еды я заказал себе рюмку коньяку, а она возьми, да и воскликни: “Мне тоже!
Арбогаст помолчал и с отсутствующим видом усмехнулся. Катя Лаванс отчетливо представила себе мгновенье, в котором Мария почувствовала, будто рюмка коньяку, это именно то, что надо. Еще перед этим, пояснил Арбогаст, госпожа Гурт заявила, что денег у нее нет, и предложила ему купить у нее за шесть марок ее сумочку. Ей не оставалось ничего другого, подумала Катя Лаванс.
— Я купил у нее сумочку, — сказал Арбогаст.
— Это и была сумочка, которую вы позже подарили жене?
— Да.
— Ну и что произошло дальше? Вы еще куда-нибудь поехали?
— В “Ангел”. Это в Гутахе.
— А, строго говоря, зачем? Арбогаст, усмехнувшись, покачал головой.
— Думаю, нам не хотелось разъезжаться по домам.
— Понятно.
Судья вопросительно посмотрел на своих заместителей — и действительно, один из них, Северин Маноф, взял слово:
— Что вы там заказали?
— Она — колу. А я еще одно пиво.
Маноф кивнул. Пауль Мор, сумевший найти свободный стул только в глубине зала, потому что все зарезервированные
— Что она имела в виду?
Этот вопрос задал снова Маноф. Арбогаст пожал плечами.
— Продолжайте.
В машине она сама проявила инициативу, заявил Арбогаст.
— В каком смысле?
Поцелуи, ласки, прикосновения.
— Ну, как водится.
Где-то между Гутахом и Хаусахом он съехал с дороги на какой-то луг.
— И что же?
— Госпожа Гурт начала раздеваться.
До этих пор Арбогаст хоть и запинался, но не слишком, правда, говорил он все тише и тише. А сейчас и вовсе умолк.
— Минуточку, господин Арбогаст!
Председатель суда, посовещавшись с заместителями, объявил свое решение: несмотря на то, что дальше речь пойдет о подробностях интимных отношений, публика из зала суда удалена не будет.
— Я придерживаюсь того мнения, что на дворе 1969 год и взрослые люди имеют полное право остаться в зале. А вот несовершеннолетних прошу покинуть помещение.
Двое подростков поднялись с мест и вышли. Линднер еще раз окинул внимательным взглядом остающихся в зале и кивнул Арбогасту, разрешая ему продолжить.
— Первый акт был коротким и нормальным, — сказал тот и вновь замолчал.
Клейн не сводил глаз со своего подзащитного, а тот сейчас поглядывал на свои сложенные на столе руки. И продолжал усмехаться, словно не замечая, что на него уставились сотни глаз и что любое его слово, любой жест будут замечены, взвешены и оценены; его сейчас окружало, его сейчас окутывало прошлое, наплывая как грозовая туча, и, может быть, впервые адвокат понял, каково жилось все эти годы Арбогасту в одиночной камере — наедине с тем, что произошло в тот злополучный вечер.
— Я предложил одеться и разъехаться по домам, — еле слышно произнес Арбогаст.
Анагар Клейн краешком глаза заметил, как Катя Лаванс буквально пожирает взглядом его, сидящего к ней спиной, подзащитного. И медленно смахивает прядку со лба. Клейна позабавила мысль о том, что во всем зале только ему одному известно, что она в парике.
Прокурор прочистил горло.
— Можно мне зачитать вам, господин Арбогаст, что произошло далее, по мнению судебно-медицинского эксперта на первом процессе господина профессора доктора Маула?