Дело бойца Егорова
Шрифт:
– Да, Клаус, вы сумели меня удивить. Кстати я счел нужным подключить к этому делу коллег из «Анненербе». Фюрер благоволит к ним и всегда консультируется в подобных случаях . Надеюсь, что это еще не всё?
– Так точно. Могу утверждать, что врач Голоядов был не до конца откровенен с нами. Майор Баумгарднер, он же Веселовский в рапорте показал, что в числе причин, побудивших его сорвать основное задание, были и иные, не менее любопытные, чем первая.
Когда доктор в панике прибежал к старому другу за советом и к нашей удаче этим другом оказался Дитрих, он под влиянием алкоголя рассказал ему, что в момент смерти бойца Егорова
– Клаус, надеюсь вы понимаете, что факты должны быть проверены должным образом, иначе наши эмоции могут обойтись не только отставкой, но и самой жизнью. Кроме того, там, - полковник махнул рукой на восток,- нас ждут, наверняка приплясывая от нетерпения.
Полковник Пикенброк, возглавлявший первый отдел абвера, был по-настоящему озадачен. До войны девять месяцев, а он имеет сведения не только когда она начнется, но когда закончится. Страшная война. Страшное поражение. Напрасные жертвы. Второе унижение нации. Страна в руинах. Торжество заокеанской державы, поднявшейся на торговле войной. Фюрер покончит собой. Его шефа повесят, как собаку. О, mein Gott!
А лимонники уже пронюхали о Пенемюнде. И промашка с «Энигмой». И упрямство фюрера после Харьковского успеха, стоившее гибели полумиллиона солдат вместе с Паулюсом. А факты подпирают. Вот – вот лимонники разнесут Пенемюнде и мы не получим оружия возмездия в срок и нас опередят американцы.
И почему Голоядов называет их «пиндосы» и явно ненавидит? Тогда может стоит дождаться потопления «Шпрее»? Впрочем, на карту поставлено слишком многое. Как говорят русские: «Лучше перебдеть, чем недобдеть». А ведь русские располагают теми же сведениями, что и мы. Просто фантасмагория! У них пророки не в почете. Однако опять же уже есть донесение, что они извлекают из лагерей опальных полководцев. А вдруг они по настоящему поверили информации Егорова и вообще располагают более подробными сведениями?
Надо ехать к шефу, как там, «английскому шпиону» на доклад. Интересно, как он отреагирует на причину своей смерти? А заговор генералов, а Штауфенберг, а…
Господи, как было всё легко и просто еще вчера?
Доктор Голоядов довольно скоро сообразил, что его попытка дезориентировать немчуру не удалась да и не могла удасться. Еще бы, ведь его , черт бы его побрал, лучший друг Веселовский давно вывалил все, что услышал от него - простофили. Похоже, его акции крепко обвалились. Это подтвердил и его следователь майор Брюгге, с укоризной посмотревший на Виктора Владимировича , сказав:
– Ай-ай. А я так вам доверял.
– Давайте я вас стукну по темечку, вывезу к себе в чемодане и ласково вопрошу о доверии, - окрысился Голоядов.
– Да вы шутник, господин Голоядов. Это хорошо. Но не могу вас порадовать по одной причине.
– Кажется, я догадываюсь по какой. Вам нужна более точная и объемная информация и вы постараетесь извлечь её из меня всеми возможными способами. Только предупреждаю - кирпич в валенке поможет мало.
– Что есть валенок?
– Это шерстяной сапог. В него вкладывается половинка кирпича и проводится дознание. Этакий «детектор лжи», - нервно хихикнул врач, вспомнив невесть откуда
– О! Это юмор. Вы правы. Нужны сведения , которые легко проверить. Что вы можете навзлет.. Нет , не так. Вот – навскидку вспомнить в этом ракурсе?
– Ну, пожалуй это – 14 мая капитулирует голландская армия. А через две недели –бельгийская. 14 июня вы войдете в Париж.
– Даже так. Колоссально.
– Господин майор…
– Можно просто Клаус.
– Клаус, есть одна закавыка.
– Виктор, простите, что есть?
– Сложность, трудность – она же загогулина. Так вот - у меня, как у врача есть подозрение, что наложенные на мое сознание воспоминания могут исчезнуть либо одномоментно, либо просто выцвести , как трава под солнцем.
– У вас, у русских, очень образный язык. Ваши опасения весьма небеспочвенны.
Почти в это же время происходил другой, не менее интересный разговор.
Адмирал Канарис встречал полковника Пикенброка в почти домашней обстановке. Пламя камина бросало свет в закоулки притененной комнаты, создавая атмосферу уюта и доверия. Адмирал был одет по-домашнему, что подчеркивало дружественность встречи.
– Дорогой Ганс, я внимательно изучил вашу докладную. Знаете, что пришло мне в голову в первую очередь?
– Догадываюсь. Дерзкая и необычная операция по дезинформации.
– И все же дело стоит свеч.
– Именно так, господин адмирал. Два последних прогноза совпали во всех деталях. Еще немного и колесо истории изменит направление. Последняя стрелка на пути - это директива № 21 или план « Барбаросса», готовящаяся в штабных и наших кабинетах. Эту стрелку еще возможно повернуть - иначе крах.
– Я бы хотел встретиться с вашим доктором.
– Сейчас ему тянут жилы, как он сам говорит, парни из «Анненербе», тем более, что наложенные воспоминания действительно имеют эффект выгорания.
– Ганс, в записке вы советуете выйти на фюрера вместе с этими копателями древних могил?
– Так точно, мой адмирал!
– Я смотрю, эта история вывела вас из себя.
– К сожалению - это правда.
– Ну, что же. Дождемся следующего предсказания или как его назвать и будем докладывать фюреру в рамках… Как вы назвали операцию?
– «Дело бойца Егорова».
– Не сомневаюсь, что и на той стороне оно звучит так же.
– « Дело бойца Егорова»? Емко и информативно. С чего начнем?
– Пожалуй, с конца Лаврентий Павлович. Немцы начали проверку связей Егорова, Голоядова и даже майора Золотько не жалея ни людей, ни средств.
– Значит, все - таки немцы. Страхуются колбасники, ищут дезу. Еще бы: сведения на трех страницах утерли бы нос разведке любой страны. Продолжайте.
– Все факты, изложенные бойцом Егоровым подтвердились в той или иной степени с невероятно высоким процентом совпадений.
– Что значит « в той или иной»?
– Некоторые, особенно первые прогнозы скорее напоминали предсказания в вольной трактовке. Заметно, что источник информации имел довольно отдаленное представление об истории, политике, экономике, географии и даже русском языке. Многое, что касается бытовых вещей, изложено на невероятном жаргоне, напоминающем воровской. Уровень знаний просто обывательский, психологию информатора можно характеризовать его же оборотом речи –«потребительская».