Дело частного обвинения (сборник)
Шрифт:
— Поедешь с нами.
— Зачем это? А-а-ах! — Удар сзади между ног, в пах был неожиданным и болезненным.
— Еще объяснить?
— Нет.
Чистякова, откинув переднее сиденье, впихнули назад, стиснув между двумя хмурыми здоровяками — их злобные рожи Игорь видел впервые. На сиденье рядом с водителем уселся тот, кто только что высвечивал ксивой — средних лет мужичок с типично ментовским невыразительным лицом. Он, видимо, был за старшего.
Чуть погодя, за руль размашисто плюхнулся старый знакомый Чистякова — сержант-омоновец, встреченный им в день первого появления на Морском вокзале.
— А ты как здесь, Кулаков? —
— Заткнись, — процедил старший, а сидящий справа лениво пихнул Чистякова кулаком в бок. Кулаков не обернулся. — Поехали!
— Сразу в Управление? — плавно трогая машину с места, спросил сержант.
Старший неуверенно повел плечами:
— В Управление? Нет, пожалуй. Там сейчас дым коромыслом.
— Богатый улов, богатый! — радостно рассмеялся левый сосед Чистякова. — Давно такого не было, товарищ майор.
— Поехали в пикет, — решился наконец офицер. — Там посмотрим…
На некоторое время все замолчали.
— Думай, Чистяков, думай! — обернувшись назад, внезапно произнес майор.
— О чем? — как мог вежливо поинтересовался Игорь. Говорить стало немного легче — боль от удара внизу живота постепенно гасла, все реже давая о себе знать на дорожных выбоинах. Беспокоило, правда, вывернутое плечо.
— Думай, свинья. Сейчас думай. Потом уже поздно будет.
— У меня всего — тысяч пять налички. Ну валюты немного. — Чистякову показалось, что он понял, куда клонят менты. — Если надо — еще достану.
Но прозвучало это как-то неуверенно — все знают, что такие разговоры ведутся один на один. Или эта команда так лихо сработалась?
— Козел! — подтвердил сомнения Игоря сидевший рядом с ним. — Мы это все у тебя и так выметем. Не о том думаешь.
«Нива» тормознула у старинного, времен Достоевского, бурого здания в трех кварталах от Управления. Первым вышел майор, отпер облупившуюся дверь под старинной световой табличкой: «Опорный пункт охраны порядка ДНД». Чистякова втолкнули в помещение и поставили лицом к стене, потом в топорный транспарант-график, рассказывающий о текущих трудовых успехах старшего участкового майора милиции Шестакова. Кулаков, по всей видимости, остался в машине.
— Садись. — Старший уже по-хозяйски расположился за столом у окна. Достал из ящика бумагу, ручку.
Крепыши опрокинули задержанного на стул. Один из них встал сзади, другой пристроился на подоконнике.
— Надумал чего-нибудь?
— Пока нет, вроде.
— Тебе виднее… Смотри, за отказ от дачи показаний… Дай-ка Кодекс, я тебе зачитаю, чтоб не было сомнений. — Сыщик махнул рукой в сторону полупустой книжной полки, висевшей на стене со стороны Чистякова.
Игорь встал со стула, протянул скованные руки к затрепанной книжке — полка была приколочена по-дурному высоко… Короткий удар по беззащитной, прикрытой только тонким слоем напрягшихся мышц печени вышвырнул его из реальности.
— Не больно? — участливо спросил майор через некоторое время.
Чистяков молча пытался встать с пола. Тот, кто сидел на подоконнике, приблизился и, повинуясь приказу старшего, взял со стола грязноватый газетный сверточек. Медленно пронес
— Контролька, — зачем-то пояснил он. — Натуральная анаша. Понятых звать?!!
— Не суетись. Вообще — выйдите-ка на пару минут. — И, когда офицер и задержанный остались вдвоем, продолжил: — Слушай, Игорь… Дела твои — хреновые. По инструкции при таких вот приключениях ты должен сразу же требовать, чтобы тебя связали по телефону с хозяином. А я обязан это сделать. Обязан, но… не очень, мне свой интерес соблюсти надо. Давай договоримся так: ты даешь расклад по Мастеру и его команде, разумеется неофициально, подпишешься своим псевдонимом. А я пока звоню твоему шефу — он приедет, заберет бумагу и подошьет в дело. Как он со мной рассчитываться будет — наши вопросы. Лады? Давай телефон — кого спросить?
«Х…ня какая-то, — подумал Игорь. — Виноградов что-то такое говорил по этому поводу, но…»
Чистяков поднес к лицу набухшие от «браслетов» кисти рук, ткнулся в них закрытыми глазами.
— Эй, что случилось? — встревоженно спросил офицер, но его прервал звякнувший телефон. — Слушаю, майор Шестаков… Занят… Помню — прибуду… Я сам перезвоню позже. До свидания.
Ох ты! Майор Шестаков — старший участковый… А при чем тут тогда бюро? И сержант Кулаков — транспортник?
— С бору по сосенке… — прошептал неслышно Чистяков. До него наконец дошло.
— Не понял, — переспросил Шестаков. Он только что повесил трубку.
— Знаете, меня на зоне опер так же вербовал… А я его даже там послал. Понял? Вы — суки беспредельные. Не стучал — и стучать не буду…
— Я, может, чего не объяснил? Мы ж тебя, козла, сначала еще отфигачим, потом оформим — за нападение на милиционеров и за наркотики… Отпустим — до лагеря не доедешь.
Чистяков внезапно, беспощадным зековским ударом вбил голову в переносицу участкового — через стол, опрокидывая телефон и пепельницу, метнулся к окну — окно было забрано решетками только снаружи, с размаху вдребезги разнес стекло:
— Люди! Помогите!..
Без сознания он пробыл всего несколько минут.
— Да ерунда — пьяный бузит, — успокаивал прохожих бодрый голос Кулакова. — А что делать — служба такая! Спасибо, гражданочка, стараемся.
Милицейская форма и суровый вид сержанта, видимо, внушали уважение — излишнего любопытства никто не проявлял.
Один из крепышей вытирал смоченным платком окровавленное лицо Шестакова:
— Видимо, нос сломан.
— Сочувствую. — Услышав знакомый голос, Игорь застонал. Он, конечно, ожидал чего-нибудь подобного, но чтобы… Лицо Степаненко приблизилось почти вплотную. — О, да ты прямо Зоя Космодемьянская! Жив, партизан?
Не отвечая, Чистяков закрыл глаза. Ему необходимо было выиграть хоть чуть-чуть времени…
— Обижаешься.
— А ты как думаешь?
— Обижаешься… В общем — правильно. Я бы тоже на твоем месте — не дай Бог, конечно, — обиделся.
Степаненко и Чистяков лежали в сауне — бывшем восстановительном центре обкома, а с недавних пор — вотчине совместного советско-германского консорциума. Как и раньше, здесь бывали только сильные мира сего. Можно даже сказать — очень сильные. «Строганов, к примеру, такой чести не удостаивался, царствие ему небесное, грешнику», — не преминул отметить Мастер, привезя сюда Игоря.