Дело Черного Мага. Том 1
Шрифт:
— Не отрицаю, — согласился священник. — но, что-то мне подсказывает, ты один, вундеркинд, делаешь десятую долю кассы табачных корпораций.
Алекс улыбнулся. Тем же ему ответил и отец Винсенс. Так они и сидели какое-то время.
— Какие в этот раз? — спросил, наконец, священник.
Дум провел ладонью перед линзами, вызывая особым жестом интерфейс оплаты. После чего перевел на счет священника двадцать девять кредитов.
— Пусть это будут розы с ромашками и лилиями. Ей всегда нравилось это сочетания.
— На такие деньги
— В пять раз больше, чем обычно, — кивнул Алекс. — я пропустил несколько встреч.
Отец Винсенс кивнул.
— Тебе нужна помощь, малыш, — вдруг сказал он. Причем не спрашивал, а именно утверждал.
И, опять же, Бессмертный Винни был единственным человеком во всем мире, кто мог назвать Алекса малышом без страха обрести себе смертельного врага на всю жизнь. На всю оставшуюся, очень короткую жизнь.
— Мне нужно напиться и потрах…
— Не цитируй мне Робина, вундеркинд, — перебил святой отец. — особенно, учитывая, что все эти фразочки он подстегнул у меня.
Дум опять затянулся. Мигающий фонарь продолжал рябить на границе периферийного зрения. Его мигание означало, что сегодня бордель не работает.
Видимо с девками, по какому-то случаю, развлекались сами фараоны.
— Ты вырос, Алекс. Вымахал будь здоров. Тощий, правда, но на казенных харчах не очень отъешься, — со знанием прокомментировал отец Винсенс. — но все это внешне. Внутри же остался тот же маленький мальчик, которого не остановило то, что он не может зайти в это здание, — священник указал себе за спину. — ему было надо и он пошел. Рискуя своей жизнью. Потому что сам того захотел. Захотел противопоставить себя всему. Абсолютно всему. Потому что так ему было проще. И я вижу, что ты никак не изменился, малыш. Все еще поступаешь так, как проще. А не как правильно.
— Я черный маг, — хмыкнул Алекс. — мы всегда поступаем как проще. Так нам написано.
— Написано? Кем же? Познакомь меня с таким человеком, малыш, который может написать человеку, что ему делать и у того не останется выбора.
Алекс, повторяя жест собеседника, указал себе за спину. Туда, где к затянутым тучами небу поднимался шпиль церкви, на котором сверкал латунью массивный крест.
— Ты знаешь, вундеркинд, — вновь тяжело вздохнул священник. — Не думаю, что он хоть что-то кому-то написал. Мы и только мы сами вольны выбирать, как нам жить. Так, чтобы оставить мир после нашего ухода чуть лучше, чем мы его встретили или же…
— Или погибнуть, пытаясь остановить проклятых фейри, — перебил Алекс. — когда тебя никто не просил этого делать.
Глаза Винсенса блеснули. Но не от злости. Скорее, от глубокой печали.
Ей было тогда только четырнадцать.
Её родители погибли в пожаре. Но глубокой ночью никто не поспешил на вызов в один из самых неспокойных кварталов Хай-гардена.
Вся семья сгорела. Осталась только маленькая девочка, чудом уцелевшая в огненном аду.
Отмыли, умыли, напоили и привезли сюда. Но не к церкви, которую уже давно тогда стояла в центре района. А к мигающему фонарю.
Ей было только четырнадцать… но фараонов это не смутило. И если бы не отец Винсенс, то… то…
Алекс сжал кулаки.
Если бы не он, то в приют св. Фредерика никогда бы не пришла мисс Элиза, нашедшая свой дом в церкви. И здесь же, вместе с пеплом своих родных, она и была похоронена.
На святой земле.
Там, где Алек даже не мог посидеть на её могиле и рассказать, что происходит в его жизни.
Не мог… не мог даже… попросить прощения. За то что не помог. Что струсил. Убежал. Предал единственного человека, который не отвернулся от него. Был к нему добр несмотря ни на что. Кто не боялся одного его вида.
Именно поэтому он протянул два письма отцу Винесенсу.
— Прочитайте ей, пожалуйста, — попросил он. После чего поднялся на ноги, выкинул бычок в урну и отправился вниз по дороге.
— Я тоже по ней скучаю, малыш, — донеслось ему в спину. — и не хочу скучать еще и по тебе…
Алекс свернул за ближайшим поворотом. После чего дошел до, пожалуй, единственной телефонной будки не только в Хай-гардене, но и во всем Маэрс-сити.
В ней пахло амиаком и дешевым бухлом. Здесь, в дождь или стужу, бухали бомжи или использовали как общественный туалет. Порой — все одновременно.
Переведя на счет города несколько центов, Дум поднял трубку.
Несколько телефонных гудков и…
— Грибовский у аппарата.
— Это Алекс.
— О! Дорогуша! Откуда у тебя номер государственной службы?! Я чего-то о тебе не знаю?
— Я на улице.
— На улице? Стой! Не может быть! В городе остались телефонные будки?!
— Нам нужно поговорить.
— Дорогуша, честно, ты не в моем вкусе. Нет, ты не пойми превратно, мужчина или женщина — мне без разницы, но я не завожу отношений на раб…
— Собери совещание или как там оно у вас называется, с умниками, шлюхой, Азиатом и его дуболомом.
— А шлюхой, ты, О’Хару называешь? Впрочем — зачем? Недавно же штурмовали все происх…
— Я знаю где и когда Маска нанесет свой следующий визит.
Из тона Грибовского мгновенно улетучилась вся клоунада.
— Заберу тебя через час около Шхуны, — серьезным, железным тоном произнес он. — Не опаздывай.
Алекс повесил трубку и, убрав руки в карманы, поплелся к автобусной остановке.
Он терпеть не мог общественный транспорт. Но еще больше не любил мерзнуть.
В городе становилось все холоднее.
Глава 71
Глава 71
— Надо, было, все-таки, разбить здесь палатки, — Грибовский закинул в рот красную Скитлз, а затем сморщился. — Терпеть не могу красные.