Дело Чести, или шесть дней из жизни одного принца
Шрифт:
Вопросов у намины не оказалось, и я с облегчением выпроводил лиотиссца из комнаты. Но, увы, тут же осознал, что до облегчения пока далеко — впереди у нас Равелисса.
В книжке ровным подчерком Недотроги было выведено:
Было время — был он беден, Молод, голоден, удал, Львиц любил при лунном свете, И газелей диких гнал. Жизнь теперь совсем другая — Сыт, богат, вполне здоров. НоВ ожидании Равелиссы я изображал из себя статую «возмущение и негодование в одном флаконе: смешать, но не взбалтывать — взорвется!», а Недотрога стояла у окна и делала вид, что задумалась о своем и ничего не замечает. Причем постепенно до меня стало доходить, что она-то как раз не играет, и мой актерские усилия пропали впустую.
Лисса опоздала всего на двадцать минут, что в ее случае практически рекорд. Один взгляд на нее — тщательно одетую, причесанную, подкрашенную и надушенную — сказал мне, что мои самые мрачные предчувствия оправдались. Лисса оглядела комнату, подняла с Недотрогиного кресла, что стояло рядом со мной, ее книжку, переложила на столик, присела и положила руку мне на запястье. Причем в ее исполнении жест Недотроги «вы мне приятны и интересны» превратился в «он мой, руками не трогать». Я перевел взгляд на Недотрогу и на какое-то мгновение почувствовал себя неуютно: на ее лице отражался пытливый взгляд натуралиста, наблюдающего за спариванием двух зверьков: вроде и неловко, но нужно описать для науки. Они что, все сговорились сегодня — доставать меня?
— Исса Равелисса, будьте любезны пересесть на другое кресло, это место намины Кэйлинэ.
Лисса обиженно надула губки. И с чего, спрашивается? Я ей ничего кроме одной совместной ночи не то что не обещал, даже не намекал на такое. Даже не смотрел в ее присутствии в ту сторону. Воистину, женское воображение границ не знает и знать не желает.
Недотрога расположилась на своем обычном месте, и я почувствовал себя уютнее.
— Равелисса, расскажи, что происходило в тот день, когда была совершена кража?
Лисса похлопала ресничками:
— В тот день мы встали очень рано — исса Нидария настояла. Я не выспалась и была не в духе. Тагард, кстати, тоже. Потом эти ритуалы в Храме. По-моему, все, кроме Нидарии, хотели только одного — поскорее оттуда уйти, и когда она оставила всех в покое, облегченно вздохнули. Ну, я, во всяком случае, точно. Хотя в домике было очень, очень холодно. Ливи вышла подышать свежим воздухом — она с утра себя неважно чувствовала, мужчины пошли за дровами.
— А ты осталась?
— Да, я осталась. К счастью, Рудди вернулся довольно быстро, практически сразу. Он развел огонь, и домике стало вполне терпимо. Так как дров Рудди набрал совсем мало, а остальные мужчины всё не возвращались, он вновь пошел в лес. Вернулась Нидария. Она была очень недовольна, не обнаружив в домике дочь, и мне бы, наверное, еще долго пришлось выслушивать ее мнение о нравах современной молодежи, но тут снова вовремя подошел Рудди с очередной порцией сучков. Он предложил иссе, что поищет ее дочь, вдруг та заблудилась — хотя как там заблудиться, в трех соснах-то? Укромных уголков в окрестностях Храма достаточно, спрятаться можно, но заблудиться — увольте! В общем, чтобы больше не оставаться один на один с иссой и не угнетать свои уши ее нотациями,
— Как ты думаешь, кто украл Чашу?
— Тагард, разумеется.
— Если я правильно понял, у тебя тоже была возможность взять Чашу?
— Возможность взять — была. Но ведь ее еще нужно было и подбросить… Вот возможности для этого у меня не было. Как я говорила, Ливи плохо себя чувствовала, поэтому, когда мы приехали, я поднялась вместе с нею, и в тот момент, когда начался обыск в комнате Тагарда, все еще была в ее комнате.
Однако, когда от этого зависит ее благополучие, у Лиссы откуда-то берутся и интеллект, и наблюдательность… Кстати о наблюдательности — я наклонился в сторону Недотроги и прочел в ее книжке:
Пора девице под венец, Но кто ж достойный молодец? Хоть разорвись — и Грэй богат, И принц горяч и неженат. И титулы ласкают слух. Могла бы — ах! — взяла бы двух. Но вот беда, тирлим-бом-бом, И тут облом, и там облом.«Фи, „облом“, — изобразил я на лице, — где высокий слог девицы королевских кровей?» «А вы поменьше в чужие тетрадки заглядывайте, — ответила взглядом Недотрога, — и тогда ничто не потревожит вашего чувства прекрасного».
Я поразился наивности Недотроги: Грэйди Равелисса, может, и рассматривает в этом плане, не знаю, но мои отношения с Лиссой ничего общего с матримониальными намерениями не имели. Хотя, с другой стороны, лучше пусть принцесса находится на сей счет в неведении… Я перевел свой взгляд на Лиссу, и мое сердце пропустило удар. Я во все глаза уставился на ее руку, которую украшал изящный перстень с рубином. Может, я и не обратил бы на него внимание, но это было фамильное кольцо одного из моих сотрудников, которое тот заявил в поиск в связи с похищением.
— Лисса, а откуда у вас это кольцо?
— А, это? Я купила его полгода назад в столице. Не правда ли, изящная вещица?
Не правда. Полгода назад эта изящная вещица украшала один сейф в Такассии.
— Исса Равелисса Оберинта, я повторю свой вопрос: откуда у вас это кольцо? — и вопрос задал уже не милашка Ранир, а глава Тайной Канцелярии.
Видимо, перемена тона произвела на Лиссу впечатление.
— Понимаете, — залепетала она, — ко мне на днях подошел Рудди, ему срочно были нужны наличные и он предложил мне взять у него совсем задешево это колечко. Я просто не смогла отказать…
Да уж, Лисса — тот самый объект, к которому будут обращаться за деньгами. Значит, Рудди тоже утешал нашу «березку»… И по кривой ухмылке, мелькнувшей на губах Недотроги, я понял, что она пришла к тем же выводам. И это открытие вышибло воздух из моих легких — нет, Недотрога совсем не наивна. И она не испытывает никаких иллюзий по поводу характера моих отношений с Равелиссой. Лисса, Лисса, шустрая девочка! Может ее на троих, разнообразия ради, и утешить?
Мысль не возбудила.
Старею, однозначно старею.