Дело чести

Земляной Андрей Борисович

— Да, это так. — Николай кивнул. — Несколько дольше делопроизводство, но намного больше уверенности.

— Скажу больше. — Подхватил тему Голицын. — У меня в Коллегии, теперь тоже и в отделах и вообще появились юристы, которые проверяет документы, и на каждом стоит его личная подпись, так что в случае чего, мы знаем с кого взыскивать ущерб. Ну а там, где есть личная ответственность за результат, всё намного честнее. — Князь улыбнулся и внимательно посмотрел в глаза Николаю. — Но я хочу вот что сказать. У разумного человека, любое сомнение порождает осторожность. Так что вы на правильном пути. Чем больше будет дел, чем выше общественное и служебное положение, тем сложнее будет выбор, и тем выше цена ошибки.

[1]

Блинопёк — жаргонное название человека, занимающегося подделкой документов и фальшивыми деньгами.

[2] Армеут — несколько насмешливое прозвище для военнослужащих линейных частей и подразделений.

[3] Как и в реальной истории

Глава 4

Для блага государства нужно держать союзников на цепи, а врагов в страхе и никогда не путать первых со вторыми.

Никколо Макиавелли. Управление государством для простаков.

Фантастическую, в смысле результативности, операцию провели в Астраханской губернии полицейские и военные ведомства империи.

Мгновенная словно бросок хищного зверя, переброска подразделений, и вот уже первые группы пошли по адресам, арестовывая подозреваемых и препровождая на поле аэродрома, где уже установили лагерь временного содержания.

Работа следователей, дознавателей, криминалистов и судейских, словно отлаженный производственный процесс, и уже через пару суток, первые дела поступили на рассмотрение в Военный трибунал, который по указу Государя, судит все дела по измене Родине, фальшивомонетничеству, и ряду других тяжких преступлений.

Но, как нас заверили следователи, даже те, кто будет осуждён, и отправлен в места отбывания наказания, могут быть привлечены по вновь открывшимся обстоятельствам, и сроки их заключения, а также условия содержания изменены в соответствии с решениями суда.

Михаил Шолохов, Донской Курьер 14 апреля 1924 года.

Российская империя, Москва.

Московская публика довольно спокойно отреагировала на случившиеся аресты, и высылку двух десятков представителей столичного дворянства. Все прекрасно помнили, что такое революция и кровавый ад случившийся во Франции, и его повторение в России было никому не нужно. А стало быть поступок князя Белоусова, был вполне светским и одобряемым, несмотря на то, что какое-то количество тайных недоброжелателей у него всё же появилось. Но как сказал Белоусов — старший, «Ты не золотой червонец чтобы нравится всем.»

Но промышленники и купцы особенно оценили чёткость и уверенность с которой сработали специальные службы. Особенно то, что брали всех, невзирая на фамилии, и связи родителей, и так же бесстрастно взвесив вину каждого, отписали от щедрот имперского правосудия. Кому каторгу, кому ссылку, а кому и лишение подданства, что для семьи было, пожалуй, наиболее позорным. А кого и отпускали на все четыре стороны, напутствовав нравоучительной беседой и пожеланием избавляться от вредных привычек.

Салоны, курительные, дамские гостиные и будуары, были полны разговоров, обсуждений и все сходились на том, что князь поступил верно и как должно, поступать для офицера и дворянина. Потому как умышление переворота это не шутка. В не такие давние времена, можно было и головы лишиться, а семью подвести под вечную ссылку. Прецеденты бывали. Например, в правление Феофана Грозного, когда живота и состояния лишились сразу сто

московских дворян, а семьи, включая грудных детей, были лишены дворянского звания и высланы по губерниям. Известные купцы Скопины-Шуйские тому яркое свидетельство. Утеряв княжеское достоинство и состояние, род так и не смог подняться выше купечества второй гильдии, а князья Туренины вообще канули в лету.

Зато поднимались новые фамилии, строго блюдущие Честь и Долг. Второвы, Шуховы и Сикорские, недавно получившие потомственное боярство, Менделеевы, выслужившие княжеский титул, не только трудами Дмитрия Ивановича, но и стараниями потомков, развивающих химическое производство по всей России. Фёдоровы-Уральские развивавшие оружейное дело не первое поколение, и многие другие. В этом ряду Белоусовы занимали достойное положение, как древностью рода, так и неоспоримостью заслуг. Портрет князя украшал Галерею Героев, а это в чём-то даже повыше княжеского титула, ибо княжеских родов в России больше двух сотен, а портретов в Галерее Героев всего восемьдесят два.

Ну и кроме того, все прекрасно понимали причину того, что в городах России, вдруг стало гораздо спокойнее, и тише. Бандиты и разное ворьё, воспрявшие после большой войны, были либо уничтожены, либо убраны в места далёкие и негостеприимные, либо попрятались от греха, подальше, а самые умные так и вовсе заграницу.

И произошло это от того, что между криминалом и простыми гражданами встали правоохранители. Полицейские, военнослужащие охранных сотен, да и просто армейцы, которых поднимали по тревоге, и бросали на прочёсывание городских кварталов и штурм бандитских притонов.

Так что отношение к полицейским было благожелательное даже более чем обычно, как к защитникам и охранителям покоя честных граждан. Но недовольные всё же находились, и в основном были они из представителей столичной богемы, которые из-за действий полиции и охранителей не попали на спектакли, званые вечера и банкеты, до которых они были весьма охочи, как и вообще до любой дармовщины. Но те люди в Обществе веса не имели, а держались Светом на положении наёмных скоморохов, чьим мнением можно и нужно пренебречь.

Как ни старался Николай избегать светских собраний, но ему всё равно приходилось посещать их пусть и в самом минимальном количестве, рекомендованном специальной инструкцией для «Всяких чинов военных, каковые и титул имеют». Так вот, в документе, подписанном ещё императором Феофаном, было чётко определено что не менее трёх вечеров в месяц, служивый дворянин должен проводить в обществе себе равных, ведя разговоры, приличествующие случаю.

Вот и сейчас, Николай, остановив лимузин у широкой лестницы дворца Трубецких в Хамовниках, оставил машину на попечение слуг, и поднялся в просторный холл, откуда дамы могли пройти в специальные комнаты чтобы поправить наряды, а мужчины просто задерживались перед огромным, шестиметровым зеркалом, и окинув взглядом мундир и стройные ряды знаков отличия, могли подождать своих спутниц, или сразу подняться наверх, где уже бурлило светское общество.

Но котелок, заполненный светскими повесами, стареющими красавицами и всеми теми, кого принято называть «Свет», вовсе не был клубом бездельников. Просто под личиной можно было спрятать всё что угодно, как например князь Сергей Друцкий, известный светский мот и бездельник, давно и успешно трудился на Тайную Канцелярию, часто вытаскивая такие сведения, что его счёт, куда переводились наградные деньги, постоянно рос, несмотря на дорогостоящие привычки князя — балерин, шампанское и хороших лошадей. Об этой стороне князя Друцкого Николай знал, и сам Друцкий знал, о том, что князь Белоусов посвящён в его секрет, но был спокоен, так как Белоусов ему пару раз чувствительно подыгрывал, и даже как-то раз прикрыл при серьёзной оплошности.