Дело чести
Шрифт:
— Не по себе мне что-то, Николай Лександрыч. — Механик махнул рукой техникам, чтобы закатывали машину в ангар. — Ежели вас вот так, дёргают, значит случилось чего. А за генералами из Тайной Канцелярии, так просто не бегают.
Глаза механика, сфокусировались куда-то в сторону, и оглянувшись Николай увидел Бенц — Жук, аэродромной охраны, который летел на всех парах к ним.
Зло скрипнув тормозами, осадил ход, и на бетон выскочил поручик в форме Казачьего Гетьманского Полка, и протянул пакет, запечатанный медной печатью с атакующим соколом — гербом Рюриков.
Николай
— Вы сейчас обратно, господин поручик?
— Никак нет, господин полковник. — Офицер вытянулся по стойке смирно. — Ещё один адрес.
— Ясно. — Отпустив поручика, Николай, который всё-таки успел пропотеть в тёплом комбезе, на меху, сначала вымылся в душе, переоделся, и в машину сел готовый на все сто. В чистом, идеально сидящем мундире и лёгкой летней шинели введённой в форму одежды ещё предыдущим государем. Слава богу, что отменили обязательное ношение холодного оружия для парадной формы, но если была награда, которая крепилась на рукоять оружия, то на поясе, была обязательная цветная полоса, вот как у Николая, которых у него было целых две. Оранжевая за Георгиевские награды, и алая, за Ленту Рюрика.
Когда машина подъехала к Кремлю, у Боровицких ворот его неожиданно остановили невесть откуда взявшиеся егеря, и тщательно осмотрев документы и саму машину, пропустили на территорию, никак не среагировав на стволы в багажнике, и пистолет-пулемёт закреплённый в салоне.
У Большого Дворца уже стояло с десяток автомоторов, с номерами генштаба, Канцелярии Двора, и прочих интересных учреждений, а их пассажиры толпились в Соколином Зале, обсуждая срочность вызова, и возможные причины.
Большинство склонялось к нападению на южных границах, где вот уже с полгода объявился некий Хабибулла, который сколотил армию из безземельных крестьян и подёнщиков, и успешно грабил всех, кто попадётся под руку. Себя он называл «моджахед», но широкой публике он был известен как «басмач» налётчик.
Была ещё версия с нападением на наши торговые суда, но по здравому размышлению, все сочли, что Европа сейчас не готова к сколь-нибудь серьёзному конфликту. Гранд-флит, как и германский Флот Открытого Моря, самоубились, в морском сражении возле Гамбурга, а наземные армии были потрепаны настолько, что военной ценности не представляли. Россия легко могла бы захватить всю Европу, но ни политического ни экономического смысла в том не было ни на копейку, так что несмотря на истошные крики о российской угрозе, лидеры европейских государств ни в какую агрессию со стороны России не верили.
Генералы, адмиралы, гражданские чиновники высшего ранга, и царедворцы, степенно, как и следовало людям солидным, обсуждали различные варианты, негромко позвякивая орденами и словно тараканы шевеля роскошными длинными усами.
Безусый и безбородый Николай в чёрном полковничьем мундире, выглядел бы среди них белой вороной, если бы не внушительная колодка наград, пояс с Соколиной Лентой, и репутация законченного
Так что генералы были вежливы, и предельно корректны, ничем не показывая, что полковнику вообще-то не место в собрании высших военных чинов империи.
Однако, глава военной коллегии — князь Брусилов так не думал, и войдя в зал вместе с начальником генштаба Николаем Николаевичем Духониным, бегло поздоровался с генералами, и приятельственно кивнул Николаю.
— Вижу, вас Николай Александрович тоже побеспокоили?
— Так точно, господин генерал армии. — Николай вытянулся и коротко поклонился. По неписанным правилам, он должен был обратиться к Брусилову — «князь», но поскольку титулами они были равны, то Николай выбрал именно обращение по званию.
— Полно, голубчик. Не в карауле. — Ласково пожурил его Брусилов, и оглянулся на Духонина. — Экого молодца упустили. А служил бы у нас, так уже небось старшего лейтенанта получил.
Все присутствующие вежливо посмеялись шутке военного министра.
— А ведь если к нам надумает переходить, то придётся ему генерал-майора давать. Так Николай Николаевич?
— Да, как минимум. — Начальник генштаба не торопясь снял пенсне, и стал протирать его мягкой тряпочкой. — Будет как князь Шувалов, генералом в двадцать пять.
— На всё воля государя. — Дипломатично ушёл от ответа Николай. — Я ведь и на это место не рвался. Да вот. Никто и спрашивать не стал.
— Государь Всея Руси, император Сергий первый!
Раздался зычный голос церемониймейстера, двери распахнулись, и в зал быстро вошёл Сергий. Император был одет в простой полувоенный френч без знаков различия, и лишь перстень с гербом, вырезанным на крупном рубине, говорил о его статусе.
Пройдя к малому трону, сел и оглядел собравшихся.
— Господа. Хочу сообщить вам пренеприятное. Вчера ночью из палат Феофана был похищен царский посох, что хранился там вместе с облачением Феофана Грозного, мечом и царским венцом.
Дело чести для каждого из вас, найти похищенное и покарать преступника. Старшим по поискам, назначается генерал-лейтенант Белоусов, его заместителями, глава коллегии внутренних дел — тайный советник Хвостов Александр Алексеевич и глава Тайной Канцелярии генерал-лейтенант Орлов Борис Фёдорович. Всем присутствующим приказываю оказывать им всемерное содействие и помощь. Никакое местничество, междуведомственные дрязги и старые обиды не должны быть ни в малейшей степени. Потом сочтётесь, если конечно пожелаете.
В полном молчании, государь покинул залу, а присутствующие словно заклубились в кипящем котелке. Образовывались какие-то кружки, парные беседы и прочее, а поскольку Николай в этих разговорах не видел ничего полезного, то развернулся и пошёл к выходу.
Уехать ему не дал хорунжий остановивший князя у самого входа, и потащивший по переходам куда-то вглубь дворца.
Дворцовая канцелярия занимала все два этажа старых казарм, а служба охраны которой командовал Александр Белоусов, находилась в Большом дворце, а точнее во флигеле, который имел свой двор.