Дело государственной важности
Шрифт:
Законы конспирации. Жесткие, не терпящие отклонений.
Они в равной мере относились к Эльзе и Шверингу. И они же разделяли их. Долгие несколько месяцев Эльзе и Адольфу предстояло соседствовать, приглядываясь друг к другу, ошибаясь, колеблясь, не понимая.
В начале ноября 1936 года из Варшавы ушло короткое сообщение. Человек, написавший его симпатическими чернилами между строчек обычного семейного послания, извещал, что имперский МИД готовит по указанию Гитлера документ о создании Антикоминтерновского пакта. 25 ноября сообщение из Варшавы полностью подтвердилось. Германия, Италия и Япония заключили тройственный военно-политический союз.
Уходили
Сначала Шверинг писал и отправлял их сам.
Потом это стало обязанностью Эльзе.
Вольфганг, удостоверившись в честности фон Шверинга, свел их и познакомил заново — в качестве соратников и друзей. Перед этим он подверг все до единого сведения фон Шверинга пристрастной проверке и перепроверке. Все было точно, все сходилось. Товарищи, помогавшие Вольфгангу, «страховали» его квартиру. Нет, гестапо не вело за ней наблюдения. Сыграли свою роль и отзывы, данные Штилле и Шверингом друг другу, порознь конечно. Каждый из них видел в другом нациста… Выходит, все шло правильно?
Учтя все это, Вольфганг навестил Варшаву. Телефонными звонками пригласил Эльзе и Шверинга в садик на Маршалковской. Сказал: «Не сочтите меня невежливым, но я не принесу извинений по поводу того, что настоящее знакомство произошло сейчас, а не раньше. Одно дело — мило беседовать о поэзии, Мюзаме, другое — вместе воевать». На этом он счел предисловие законченным и перешел к делу: объяснил, как они будут впредь поддерживать связь с ним, а через него — с тем, кто стоит на конце цепочки. Подчеркнул: нужно постараться узнать то, что связано с политикой агрессии. Нельзя пренебрегать мелочами — на поверку они могут оказаться важнее экстраординарных фактов. Предупредил: отныне ни одной строки не должно быть написано самим фон Шверингом, если не считать обзоров, которые он, Курт, будет забирать во время наездов в Варшаву. И письма отправлять дипломату не следует; пересылкой корреспонденции займется Эльзе.
…Наступили будни — будни схватки, где перо и симпатические чернила заменили автоматы, почта — военные коммуникации, а вместо мгновенной и яростной храбрости, поднимающей солдат на смерть, требовались спокойствие и отвага — каждый день, каждый час, каждую секунду.
Два человека, живущие на тенистой улочке в Варшаве, делали все, что могли, стремясь хоть на миг помешать планам нацистов.
А война приближалась.
11 февраля 1938 года австрийский канцлер Шушниг сел в ночной зальцбургский экспресс. В его свите были министр иностранных дел Гвидо Шмидт и личный адъютант генерал-лейтенант Бартл.
Маршрут — от Вены до Берхтесгадена. Цель поездки: уговорить Гитлера подтвердить, что Германия не имеет территориальных претензий к Австрии. Формальными гарантиями Шушниг располагал, но хватит ли их, этих гарантий, данных Гитлером 21 мая 1935 года и закрепленных в виде межгосударственного соглашения 11 июля 1936-го? Первая из них содержала текст, подписанный фюрером и гласивший: «Германия не хочет и в ее намерения не входит вмешиваться во внутренние дела Австрии, она не желает присоединить Австрию к Германии или аннексировать ее». Вторая, между прочим, содержала два пункта. В первом было сказано: «Фюрер и канцлер Гитлер заявляет, что германское имперское правительство признает полный суверенитет Австрийской Федеральной Республики». Во втором гарантировалось, что Германия ни в коем случае не станет поддерживать австрийских национал-социалистов во главе с их «фюрером» Зейсс-Инквартом.
Но
Шушниг был озабочен и мрачен.
В резиденции Гитлера Шушнигу пришлось пережить, пожалуй, самые черные часы своей жизни. Его встретили сообщением, что здесь, в Берхтесгадене, находятся командующие родами войск вермахта. С какой целью? Просто гости фюрера. И не надо расценивать это как нажим, попытку взять на испуг. «Нас ждут в «Бергхофе», господин канцлер!» По обледенелой горной дороге взволнованного Шушнига привезли в святая святых фюрера — «Горное гнездо». Здесь его встретил Гитлер. У подъезда. За спиной фюрера молча стыли генералы.
Разговор рейхсканцлера и канцлера распался на две части — преамбула до обеда и послеобеденный итог. В первой части Гитлер уклонялся от серьезных вопросов, сказал, что все будет решено вечером.
Перерыв. Обед — быстрый, на все — полчаса. Шушниг едва успел перемолвиться несколькими словами с Гвидо Шмидтом. Сразу же после десерта, не дав выкурить сигарету, его пригласили в маленький салон, где фон Папен и Риббентроп предъявили канцлеру ультиматум. Гитлер требовал, чтобы австрийское правительство немедленно передало портфель министра внутренних дел Артуру Зейсс-Инкварту. Это раз. Чтобы все наци, арестованные как участники заговоров против Австрии, были амнистированы. Два. И наконец: австрийские национал-социалисты должны были быть автоматически включены в правящую коалицию. «Это самое последнее, до чего склонен снизойти фюрер». За спинами дипломатов, подпирая их взглядом, маячил Кейтель в полевой форме. У Шушнига спазм перехватил горло.
Не дав опомниться, Шушнига повели к Гитлеру. Он попытался возражать, но услышал в ответ крик Гитлера: «Кейтель!» — и приказ, адресованный Шушнигу, как лакею: «Вас я велю вызвать позже». На обдумывание австрийскому канцлеру дали полчаса. За эти тридцать минут до его сведения довели, что в районах Фрайлассинга, Рейхенхалла и Берхтесгадена сосредоточены горноегерские дивизии с приказом немедленно начать оккупацию…
Через тридцать минут Шушниг подписал документ.
С неприличной поспешностью австрийского канцлера отвезли на вокзал и выдворили вон.
А месяц спустя, И марта, в 17 часов, между Веной и Берлином состоялся междугородный телефонный разговор, участниками которого были шеф австрийских СС Одило Глобочник и Герман Геринг.
— Алло! Здесь Берлин! Имперский маршал Геринг из министерства авиации просит господина Глобочника!
Геринг. Алло, Глобочник… там нет Зейсс-Инкварта?
Глобочник. Его здесь нет. Он ведет переговоры (с президентом Микласом. — А. А.)…
Геринг. Вам сказали, что его уже назначили канцлером?
Глобочник. Так точно.
Геринг. Ему передали власть?
Глобочник. Да.
Геринг. К которому часу Зейсс-Инкварт сможет составить список членов правительства?
Глобочник. Он сформирует кабинет к 21 часу…
Геринг. Он должен сформировать кабинет к 19.30. Понятно?
Глобочник. Так точно, к 19.30.
Меньше месяца понадобилось Гитлеру, чтобы после капитуляции Шушнига в Берхтесгадене осуществить первый из захватов, задуманных в Берлине, — аншлюсе. Не помогли робкие попытки президента Микласа отодвинуть нападение: на 13 марта он назначил референдум по вопросу, хочет ли Австрия остаться суверенной или предпочитает национал-социалистское «единство»? В ответ на это утром И марта Зейсс-Инкварт от имени Гитлера потребовал отменить референдум. И Миклас сдался.