Дело инопланетян
Шрифт:
Госпиталь, похоже, разросся. Появились склады, и к зданию пристроили новое крыльцо.
Мое внимание привлек тот факт, что вокруг госпиталя разбили сад. Пара крестьянок занимались стрижкой розовых кустов. Они сердито закричали на меня, когда колесо машины ненароком съехало с подъездной дороги и пробороздило газон. Чего они переполошились? Ведь от холода трава уже давно пожухла и пожелтела.
Отвлекшись, я не заметил, как меня объехал маленький «фиат» и юркнул на то парковочное место, куда направлялся я. «Фиат» был ярко-красного
Бам!
Дверца ударила в бок моему «шеви».
Микроавтобус уткнулся в бордюрный камень. Кое-как я изловчился и выключил зажигание.
Кто-то выходил из «фиата». Голос!
— Именем Аллаха, ты что делаешь, верблюд косоглазый? Моя машина, моя бедная машина! — В зеркале заднего обзора было видно, как кто-то, наклонившись, поглаживал вмятину. Этот «кто-то» резко распрямился и подошел сбоку к «шеви», кипя от возмущения. — Мой новенький «фиат»! Ты разбил мой совершенно новый «фиат»!
Это была медсестра Билдирджина!
Она остановилась у дверцы моей машины и заглянула внутрь. И только тут разглядела, кто там сидит. Ярость исказила ее лицо.
— Так вы вернулись, (…)!
Это было очень дружелюбное «добро пожаловать» во врата храма милосердия и любви, даже если его основное дело заключалось в изменении опознавательных черт личности закоренелых преступников.
— Я умираю. — Мне удалось вылезти из машины.
— Неужели? — Мои слова изменили ее поведение. — Вы бы не стали меня обманывать, правда? — Она повернулась и перепелкой — в честь этой птицы ее и назвали — полетела прямо в больницу, весело заливаясь: — Эй, док! Выходите! Тут Султан, он умирает! В самом деле умирает! Ура! Ура!
Это произвело явный переполох. Из приемной выбежало множество женщин с малышами и выстроились в круг, разглядывая меня, смеясь и возбужденно переговариваясь.
Наконец через ликующую толпу протолкался доктор Прахд Бителсфендер. Позади него двое санитаров толкали тележку с лежащим на ней чехлом для покойника.
— Трупы обычно доставляются в морг, — неодобрительно проговорил Прахд. — Вы можете туда подъехать?
— Я слишком ослаб, — с грустью отвечал я. — Доктор, только на этот раз, будьте добры. Вы должны мне помочь. Я пережил Нью-Йоркскую битву. Я жертва. Я пострадал от красного перца, мисс Агнес, горчицы, дубинок, такси и от змей. Я приполз домой с последними словами: «Оплатите мои счета прежде, чем связисты армии США отыщут Гробса!»
— О, я не думаю, что нам придется раскошеливаться, чтобы заказывать вам гроб. Кстати, о кредитных карточках: когда мне начнут выплачивать жалованье?
— О деньгах ли сейчас говорить? — заплакал я. — Помогите мне, доктор. Я страдаю от боли!
Прахд распорядился, чтобы меня запихнули в чехол для покойника, и вскоре мы оказались в его операционной. Он вытолкал служащих мужского пола из комнаты и запер дверь.
С внезапной тревогой я осознал, что нахожусь наедине с Прахдом и
Очень деловито они сняли с меня одежду. Положили на операционный стол. Сестра Билдирджина принялась разбинтовывать мои руки и ноги. Мне это слишком напоминало о моих недавних мучительных переживаниях.
— Что вы собираетесь делать? — умоляюще спросил я. — Не надо никакого наркоза! Не отключайте меня.
— Расслабьтесь, — посоветовал Прахд. — Мы только выполняем свои профессиональные обязанности. — Он посмотрел на меня и покачал головой. — Ай-ай-ай, ну и бардак!
Сестра Билдирджина поинтересовалась, видимо, надеясь, что ее предположения верны:
— В каких это передрягах вы побывали? В железнодорожной, а заодно и в авиационной авариях? Сплошные ссадины и кровоподтеки. Док, может, он забрел на мясокомбинат и его по ошибке приняли за свинью — в прямом смысле этого слова?
— Что это за дырки у вас на животе? — полюбопытствовал Прахд. — Эти, с черными точками?
Я пробежал взглядом по своему животу.
— Крупицы пороха, — объяснил я. — Черного пороха.
— Хе-хе, — сказал Прахд. — Внешне очень непривлекательно. Придется их удалять. Возьмитесь-ка за это, сестра, будьте любезны.
— В самом деле? — с восторгом откликнулась она. — А разве тут не требуется хирургическое вмешательство, доктор?
— Нет-нет, — успокоил ее Прахд. — Это сущие пустяки по сравнению с остальным.
Она уверенно взяла инструменты и лоток и принялась выковыривать первую черную крупицу.
Уй!
— Ну, остальное поважней, — сказал Прахд и стал водить оптическим прибором, исследуя мое тело. — Ха! Три сломанных ребра. Трещина в тазовой кости. Множественные кровоизлияния…
Он делал записи. Сестра Билдирджина вооружилась здоровенным пинцетом.
— Так, по-моему, будет побыстрей! — Она сунула пинцет в ранку и сомкнула его.
Йяя — у!
— Одна есть. Теперь другая.
— Сколько их там? — спросил Прахд.
— Ой, много. Наверное, сотни две или три, — отвечала сестра Билдирджина.
— Разве нужно делать такие большие отверстия? — провизжал я.
— Ну конечно, — сказала она. — Впрочем, некоторые я могу пропустить. Очень неприглядные. — Она ковырялась в следующей дырке.
Боги мои, это было куда хуже взрыва, положившего начало Вселенной!
— Доктор, как специалисту, — проговорила она, желая поболтать за работой, — не кажется ли вам, что его состояние хреноватое?
Прахд кивнул:
— Верно. Я бы сказал, на дюйм ниже среднего. Ну-ка, ну-ка! Что это? Что это? Раздавленное яичко!
— Это случилось в детстве! — выкрикнул я. — Йяя-уу! Сестра, умоляю, не надо таким большим пинцетом! Эти пороховые зерна ужасно маленькие. Один фермер двинул меня ногой за то, что я утопил весь его племенной скот. Я работал на ферме во время школьных каникул, и мне захотелось посмотреть, умеют ли коровы плавать. Он здорово разо… Йяя-уууу!