Дело инопланетян
Шрифт:
Это безумие помогло внести некоторый порядок в хаос моих мыслей. Я вдруг со всей очевидностью осознал одно: я только что (…) девушку Прахда!
— Не говорите Прахду! — умоляюще попросил я ее.
— Ну, — сказала она, — это зависит от обстоятельств.
Шантаж! Я это знал! Мой натренированный Аппаратом нюх чуял насквозь — даже сквозь ее духи и вонючий запах полового акта.
— От каких обстоятельств?
— От двух, — отвечала она. — Никогда больше не прерывай девушку на полпути к наслаждению. И больше никогда, никогда, никогда не врезайся в мой «фиат»!
От ее взгляда мне стало
— Обещаю.
— Ну а я — нет, — сказала она.
Она откинула последнюю пряжку и бросила мне одноразовые халат и тапочки.
— Надень их и погуляй в передней, пока тебе не привезут одежду. Мне же нужно вытереть с пола все эти брызги, прежде чем кто-нибудь увидит и все узнает.
Практичная девушка. Я поспешно вышел.
Я обнаружил, что занимал палату в главном корпусе больницы. Все палаты и другие комнаты привели в порядок, как только обширные запасы удалось разместить на складах. Меня зло взяло, когда я увидел так много турок на кроватях. Конечно же, это были все бесплатные пациенты — только место занимали впустую! Настоящую прибыль приносил потайной подвал.
Я побрел к главному вестибюлю. Это были часы приема больных. Вестибюль запрудили старики, женщины и дети, ожидавшие своей очереди на бесплатные процедуры. Пустая потеря времени, да и только. Отребье! Правда, все же именно я открыл для них такую возможность. Им следовало бы быть благодарными. Я прошествовал через толпу сидящих. Завидев, кто идет, они поспешно тянули к себе своих детей и шарахались в стороны.
Пропади они пропадом. Я повернулся, собираясь идти назад, в холл. Один из городских врачей, работавший здесь неполное время за приличное вознаграждение, разговаривал с пожилой женщиной и с жаром объяснял ей, что она нуждается в дорогостоящем лечении у специалиста в его собственном городском офисе.
Это был отец медсестры Билдирджины!
Я вздрогнул и поспешно юркнул в дверь, чтобы он меня не заметил. Осторожно глянул в дверную щелку. Он все еще был там.
Я обернулся и увидел, что попал в отдельную палату. Кто-то в новоприобретенном приспособлении, покрывавшем всю грудь наподобие металлического бюстгальтера, весь в бинтах, сквозь которые видны были только глаза, поднял руки, словно хотел защититься. Что это он испугался? Может, он меня знал?
Я пригляделся повнимательней.
Рат!
Модонские демоны! Что здесь понадобилось Рату? О, я так и закипел от ярости!
— Какого (…)! — заорал я на него. — Все гуляешь в отпусках! Ни на секунду нельзя на тебя положиться! Ты отдаешь себе отчет в том, что твоя зацикленность на безделье полностью лишает меня способности видеть? Ты сейчас должен быть в Нью-Йорке! Ты единственный, кто может включить ретранслятор восемьсот тридцать один! А пока он не включен, я не способен увидеть, что делает этот чертов офицер его величества! На тебе лежала обязанность следить за ним. А тебе хоть бы что! Подумал бы: ведь он уполномочен Великим Советом отдавать приказания всех нас арестовывать! А ну-ка, (…), (…), (…), сию же минуту вытряхивайся из этой (…) кровати, дуй в Нью-Йорк, лезь на Эмпайр Стейт Ьилдинг и снова заставь работать этот чертов ретранслятор! Понятно?
О, я был в бешенстве! Мой голос,
— Спокойно, спокойно, — сказал он. — Люди за этими стенами могут услышать, что вы говорите по-волтариански.
Я отмахнулся от этого, как от чего-то незначительного, и сурово спросил:
— Что он тут делает?
— Нью-йоркское учреждение прислало его сюда, так как он умирал от пневмонии. У него оставалась только половина легкого. Мне пришлось вылечить его от инфекции и восстановить оба легких. Кроме того, ему халтурно вправили челюсти, и он не мог есть. Пришлось выправлять. У него также имелись старые переломы, раны и шрамы. И вдобавок были отморожены ноги. Сейчас у него все нормально, но он еще не в форме, чтобы уйти из больницы.
— Это мне об этом судить! — накинулся я на него. — Освободите его от этой штуковины, и пусть он отправляется в Нью-Йорк!
— Да это ж убьет его! — заволновался Прахд.
— Плевать мне на это! — заорал я. — Вас могут обвинить в том, что вы потворствуете ему, когда он отлынивает от работы!
Рат размахивал руками. Прахд достал тетрадь и ручку и дал ему. Рат с трудом начал писать. Когда он закончил, Прахд передал тетрадь мне.
Каракули были довольно неразборчивыми, но я ухитрился прочесть:
«Вы приказали мне включить ретранслятор 831 и прислать сообщение. Я это сделал. Вот так я и отморозил ноги. Правда ли, что высокий молодой блондин с голубыми глазами действительно является офицером Его Величества? Волтарианского Флота? С полномочиями, данными Великим Советом?»
Это явилось последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Они просто старались вывести меня из себя!
— Ну конечно! И он может приказать всех нас казнить! Меня, тебя, доктора Прахда — всех! Так что лучше тебе смотреть в оба, наглый (…)! — Я швырнул в него тетрадью.
— Значит, можно Рату остаться и закончить лечение? — спросил меня Прахд.
— Вы все одним миром мазаны, — сказал я. — Мне следовало бы разнести это место к чертям!
Я величественно вышел из палаты.
При всем моем бешенстве я не терял чувства осторожности и ловко избежал опасности быть подстреленным отцом медсестры Билдирджины, натянув на голову банный халат и пробравшись в свою палату боковыми коридорами.
Персонал, должно быть, готовил место для какого-то другого пациента, хотя моя сумка с бумажниками и документами все еще лежала возле кровати. Посреди комнаты стояла тележка на колесиках с высокой грудой коробок. Я прошел дальше. За тележкой в кресле сидел мой таксист. Увидев меня, он заговорил:
— Компания «Мадлик» не очень-то аккуратно провела тут ремонтные работы. Оставили на полу брызги от белил. Гляньте-ка вон туда. Целый след тянется от кровати к мойке.
Я решил побыстрее отвлечь его внимание.
— Я жду тебя уже несколько часов! Не могу же я уйти отсюда без одежды.
— Ага, верно, одежда, — сказал он. — Что ж, ну-ка взгляните, что я достал для вас!
Он протянул руку и снял с тележки верхнюю коробку. Бросил ее на кровать и открыл. Я вздрогнул. Мне показалось, что оттуда на меня сейчас прыгнет дикое животное!