Дело кролика

Кайдалова Евгения

— Брось, Педро, вы уже три месяца ничего не возите из Колумбии, держите товар, пока в России не прыгнут цены.

— Вам как нашим старым клиентам мы могли бы опустить цену на один доллар за килограмм, — продолжал Педро, не подавая вида, что слышит перевод.

— Ну видала, лапуня?! Ладно, официально говорю: Педро, передайте вашему руководству, что мы не будем брать предложенную вами партию.

— Очень жаль, господин Волков, потому что вы — наши лучшие клиенты, и мы предлагаем вам наши лучшие цены. Я надеюсь, от следующей партии кофе, которую мы вам предложим, вы не откажетесь.

— Не откажемся,

если она придет из Колумбии, а не с нашего собственного склада… Ладно, это не для перевода. Всего хорошего, Педро! Мы всегда рады вас видеть, приходите с новыми предложениями.

Господин Волков щедро улыбнулся.

— Видите, Хулия, мы расстались друзьями, — гордо прокомментировал ситуацию Педро. В Колумбии есть поговорка: «Как ты расстанешься с человеком сегодня, так ты встретишься с ним завтра». Завтра мы встретимся с господином Волковым друзьями и по-прежнему сможем предлагать ему его же кофе.

По обеим сторонам от нас лихо вздымались и опадали несущие конструкции Крымского моста; с аттракционов Парка Горького под мажорную музыку летели вопли отчаяния.

«Не похожий на меня, не похожий на тебя, парень чернокожий…» — самозабвенно пело радио.

День следующий. Глава фирмы «Эспидан» Надя Лейла Капдевила на полусогнутых бегает из офиса на кухню и таскает оттуда чашки с кофе. Педро бегает следом за ней, обеспечивая группу поддержки.

— Buenos dias, Senora! [2]

2

Доброе утро, сеньора! (исп.)

— Buenas noches, Julia! [3] Вы опаздываете! Скорее в переговорную! Vaya! Vaya! Сеньоры ждут!

Судя по всему, у нас правительственная делегация. Пришли выселять офис из жилого помещения.

Сеньоры мрачно курили. Беседа между ними шла следующая:

— Скажу им сейчас, чтоб поторопились с деньгами! А то носятся колбасой, достали уже со своим кофе! Только время терять в этой дохлой конторе!

— Ладно, с паршивой овцы…

На столе перед сеньорами лежал целлофановый пакетик с россыпью зеленых бумажек. По-простому…

3

Добрый вечер, Хулия! (исп.)

— Из Колумбии кокаин надо возить в контейнерах с кофе, а эти фигней страдают. Слушай, может они и возят, а мы не знаем?

— Вот уже привезли, — констатировал склонный к юмору сеньор.

— Aqui esta, aqui esta! [4] — кивала сеньора Надя, торопливо расставляя на столе печенье к кофе.

— Потрясти бы их! — с вожделением произнес не склонный к юмору сеньор.

— Переводчик! Говорить, да? — заискивающе прокомментировала сеньора Надя мое появление.

4

Вот-вот, пожалуйста. (исп.)

— А

чего говорить? Деньги взяли и пошли! — сеньор был недоволен. — Ладно, спроси: не потрошит их никто? Кроме нас?

— Нет-нет! — сеньора Надя делала отрицающие жесты руками.

— А то мы придем, разберемся…

Я поняла, что разберутся со всеми, кто в этот момент попадется под горячую бандитскую руку.

— Всего хорошего, сеньоры! Заходите еще! — по-русски любезничал Педро в дверях.

— Nuestra «крыша», — почти что гордо пояснил он, проводив «гостей». — Los padrinos. Chicos malos. [5]

5

Крестные отцы. Плохие ребята (исп.)

— В Колумбии мы никогда не стали бы иметь дело с таким народом! — с горячностью вмешалась сеньора Надя. — Мы бы вызвали полицию, мы бы немедленно посадили их в тюрьму за вымогательство. Но здесь иначе работать нельзя. Нельзя, нас предупреждали еще на курсах в Колумбии. Когда приступаешь к управлению чужой страной… то есть фирмой в чужой стране, надо уметь справляться даже с худшим, что в этой стране есть.

Заглянул шофер Володя; он непонятно ухмылялся.

— Юля, скажи им, что дельфин приплыл.

— О, дельфин! — Педро обрадованно привстал, но тут же озадаченно присел. — Сеньора, кто будет разговаривать с ним? Вы? Я? Мы вместе?

— Ты, Педро! Поговори с ним ты, как мужчина с мужчиной…

— Петя, — представился мне «дельфин». Свое прозвище он полностью оправдывал энергичным и жизнерадостным видом. Того и гляди зароется носом в морские волны.

— Уф, здравствуй тезка! — радостно ворвался и затряс ему руку Педро. — Контейнер уже идет, уже идет.

— Да ну! — от «дельфина» повеяло искренней радостью. — А когда придет судно, Педро?

Педро озабоченно загибал пальцы:

— Неделя, две, три… Нет, две! — один палец он разогнул.

— Жалко, Педро, жалко, долговато. Ну ничего! Слава Богу, что он идет.

— Но знаешь, Петя, судно еще неделю будут держать в порту. Его будут обнюхивать собаки. Проверять, нет ли наркотиков.

— Ах, черт возьми! Ты понимаешь, Педро, все мои клиенты, булочные-кондитерские, сидят без зернового кофе, а я его не везу и не везу. Не сегодня-завтра они закупят зерно у других оптовиков, а если закупят, то уже надолго. Зерно, оно ведь идет медленнее, чем растворимый.

— Да, Педро, но уговори их подождать: через две недели будет отличный «Сересо» и «Чанчамайо».

— Через три — еще собакам надо понюхать… Хорошо, Педро, что делать, подожду.

Погрустнев сначала, «дельфин» как будто приободрился.

— Слушай, Педро, образцов этого «Сересо» и «Чанчамайо» у тебя нет?

— Конечно есть!

Петин дипломат был мучительно туго набит, и, распахнувшись, он с радостью исторг из себя на пол документы ИЧП «Дельфин», несколько пачек мятых купюр, книгу «История инков»; присыпал это сверху таблетками валидола и последним аккордом уронил два трогательных красных яблока — обед бизнесмена. Мешочкам с кофе попасть в эту компанию было уже не под силу.