Дело «Кублай-хана»
Шрифт:
— Я чуть не заплакал, — произнес он.
Ему было лет девяносто — и он, увы, уже опоздал.
Я глянул на Булла:
— Ты видишь?
— Угу, — хмыкнул он и повернулся к Лиссе: — Ладно, Лисса, детка, давай уйдем отсюда.
И они двинулись к выходу. Но через несколько шагов Лисса повернула голову. В ее круглых, невинных глазах сверкнула молния, и она подмигнула мне:
— Прекрати это.
Я погрозил ей пальцем. И они ушли.
Глава 10
Я стоял и без конца повторял
Он ничего не сказал. Он поманил меня неуверенно, повернулся, вышел из бара, и через вестибюль мы прошли в его кабинет.
Некоторое время он смотрел на меня, не скрывая недоумения. Потом, нарочито медленно растягивая слова, произнес:
— Может быть, вы объясните, что, черт побери, означает это нелепое выступление?
— Ну, прежде всего, я действительно терпеть не могу корсеты, — любезно ответил я.
Джерри попытался что-то произнести и передумал, вновь открыл было рот и опять передумал. Он напоминал человека, жующего жвачку. Наконец он все-таки выдавил из себя:
— Это все, что вы можете сказать, Скотт?
— А разве я мало говорил, черт возьми?
— Насколько я понимаю, вас совсем не интересует, что происходит с мистером Монако.
— Конечно, интересует. Еще бы. Мне через такое пришлось пройти ради этого человека! Ну, как он?
— Как вы, наверное, догадываетесь, не очень хорошо. Можно даже сказать, его волнение достигло предельной точки. Меня, впрочем, заверили, что через час он будет на свободе, может, даже через несколько минут. И разумеется, он захочет узнать, как вы продвигаетесь в расследовании. Так как вы?
— Отлично, а как вы?
— Вы, идиот, прекрасно ведь понимаете, о чем идет речь. Я имел в виду, как вы продвигаетесь в расследовании.
— Ага. Понял. Я еще не совсем пришел в себя. Ну, сами знаете, как это бывает. Немножко тут, немножко там…
— Другими словами, у вас нет никакой ценной информации?
— Можно сказать и так. Но, мистер Вэйл, со мной это часто случается. То тут, то там я нахожу какие-то зацепки, хотя до определенного момента даже не знаю, что у меня в руках ценная информация. Таков мой метод. Уверен, у меня уже есть три-четыре зацепки, о которых я даже не догадываюсь. Но как только подсознание…
— Пожалуйста, избавьте меня от дурацких подробностей.
Он пробормотал что-то еще, но я уже его не слышал. Я думал о том, что сейчас сказал ему, и понял, что был прав. Я уже получил кое-какие важные сведения, хотя некоторые из них проскользнули мимо моего сознания. Временно, конечно. Например, то, что сообщила мне Лисса. Джин порывалась поговорить с телохранителем Эфрима Сардиса. С парнем, по имени… ага, Булл Харпер. Где-то я уже слышал это имя.
Мне придется разыскать Булла Харпера и потолковать с ним еще; от одной этой мысли меня бросило в дрожь.
Мне хотелось поскорее избавиться от колотуна, и я спросил Вэйла:
— Джин говорила с вами или с вашей женой о мистере Сардисе?
— Джин?
— Джин
— Она? А с какой стати она должна была говорить с нами о Эфриме?
— Понятия не имею. Я просто подумал, не задавала ли она вам каких-нибудь вопросов о нем.
Какое-то время Вэйл изучающе смотрел на меня с непонятно-странным выражением лица. Наконец он нехотя произнес:
— Не задавала. И уверен, она не говорила с моей женой. Я не понимаю, правда, какая здесь связь. Вы точно знаете, что делаете, Скотт?
— Совершенно точно.
Он провел рукой по своим волнистым волосам, отчего они немного растрепались. Потом быстро рассказал мне, чем занимался. Он позвонил адвокатам Монако, переговорил с полицией, сделал все, что мог. Его жена приняла успокоительное и сейчас находится дома. Он сбился с ног, занимаясь этими делами и одновременно подготовкой к приему. Он дал мне понять, что благодаря моей деятельности ему трудно сохранять остатки здравого смысла. Я вынужден был признать, что выглядит он не лучшим образом.
— Я опоздал на нашу встречу, — продолжал Вэйл, — потому что в поместье заявились два помощника шерифа и говорили со мной и Нейрой. Полагаю, это было неизбежно и обоснованно. Но почему именно сегодня?
— Вы правильно сказали, это было неизбежно, — согласился я. — Естественно, полиция должна переговорить с вами, с миссис Вэйл и другими людьми из окружения мистера Сардиса и, кстати, со всеми, кто был близок к Джин Джакс. А об этом мистер Монако, похоже, не подумал. Я не представляю, как он собирается сохранить это в тайне до завтра.
Вэйл склонил голову набок:
— Полицейские просили меня и Нейру никому не говорить об их посещении и не сообщать о смерти ее отца. Орманд знает, за какие ниточки нужно дергать, и он за них дергает. — Он взглянул на часы и забеспокоился: — Прием уже начинается. Я должен проверить, все ли в порядке на кухне. Думаю, вы хотите поесть.
— Да, пришло время забросить в желудок что-нибудь существенное.
— Ну, увидимся позже.
Я страшно хотел есть. И заспешил навстречу еде… и развлечениям.
И того и другого было в достатке.
На краю бассейна, который я заметил еще из окна вестибюля «Кублай-хана», стоял огромный буфетный стол, и вот к нему-то я и направился. Там были всевозможные салаты, мясные и рыбные ассорти, фасоль, горох, оливки и тому подобное. Плюс дюжины дымящихся горячих блюд — омары и устрицы, бифштексы, ребрышки, ветчина, отбивные, мясо в горшочках.
Я наелся зеленого салата и великолепных ребрышек и осмотрелся, начиная понимать, какие титанические усилия приложены для подготовки праздника. Монако явно не поскупился и достиг фантастических результатов. Помимо шелковых транспарантов всех цветов радуги, развевающихся над головой, красных, синих, зеленых и желтых огней, освещающих пальмы и кусты, гостей в ослепительных костюмах, огромного количества официантов и обслуживающего персонала, там еще был и зоопарк.