Дело Локвудов
Шрифт:
— Я ведь еще в трауре. Прошло лишь семь месяцев со дня смерти Гарри, остается еще пять.
— Понимаю. Присутствие на сегодняшнем вечере вы в расчет не принимаете?
— Нет. Он чертовски скучен. А вы как думаете? Должно быть, вам тоже скучно, раз вы вынуждены вести со мной этот пустой разговор.
— Этот вечер устроили не для нас, а для наших детей.
— Но он чертовски скучен. И вам и мне. Тошно смотреть на этих угловатых глупых девчонок и прыщавых нескладных мальчишек. Только вот этот мальчик,
— Почему вы находите его интересным? — спросил Хомстед. — Он недурен собой, почти даже красив, но интересный? Почему?
— Почему вообще некоторых людей считают интересными? Он не такой, как все. Приятной наружности. Хорошо танцует.
— Но это не объяснение.
— Знаю. Во мне говорит просто женщина, которая смотрит на новую поросль. У вас, мужчин, тоже так бывает. Лично у вас, возможно, и нет, но большинство любит глазеть на молоденьких девушек. Ну, а я точно так же глазею на мальчиков, и на уме у меня та же мысль.
— И приходите к выводу, что, будь вы тридцатью годами моложе, вы нарядились бы ради Джорджа Локвуда в свой лучший чепец?
— В ночной чепец.
— Очень остроумно, Марта. К счастью, мальчик может вас не опасаться.
— Меня — нет. Но наших дочерей, племянниц и двоюродных сестер ему еще придется поостеречься.
— Почему?
— Потому что он молод и неиспорчен. И способен в порыве чувств совершить благородный поступок. Инстинктивно. Не рассчитывая ни на какое вознаграждение. Что он и сделал в отношении моего Стерлинга.
— Что же он сделал в отношении вашего Стерлинга?
— А разве его отец перед вами еще не похвастался? Я думала, он вам все рассказал.
— Вы не любите Локи?
— Этого я бы не сказала. Просто я достаточно хорошо его знаю. И вы знаете.
— Гм… Положим, да. Но он мне всегда нравился. Так что же сделал его сын?
— Как только он узнал, что случилось с Гарри, то предложил Стерлингу в этом году жить с ним в одной комнате. Другие мальчики тоже, возможно, стремились как-то выразить Стерлингу свое сочувствие. Но Джордж Локвуд сделал конкретное предложение.
— Я этого не знал. Обычно мальчики весьма сдержанны в проявлении чувств друг к другу. Они считают это признаком слабости.
— Верно. Но Джордж Локвуд оказался чуточку выше этого. И не потому, что Стерлинг — один из его ближайших друзей. В том-то и дело, что мой сын относился к Джорджу высокомерно. Но он был настолько тронут, что рассказывал мне об этом со слезами на глазах. Именно от Джорджа Локвуда он меньше всего ожидал такого дружеского жеста.
— А я понятия об этом не имел, — сказал Моррис Хомстед. — Да и вообще не представлял себе, что для вас это так много значит.
— Конечно, не представляли.
— Не знаю, Марта. А вы как поступаете?
— У вас замечательный мальчик, Локи, — сказал Моррис Хомстед.
Воспользовавшись небольшим перерывом, они вышли из актового зала школы св.Варфоломея и закурили сигары.
— Благодарю вас, Моррис. Он действительно заслуживает похвалы. Я возлагаю на него большие надежды.
— Вы, конечно, хотите, чтобы он вступил в «Зета Пси». Надеюсь, вы не будете против, если мы попробуем поручиться за него.
— Спасибо, Моррис. Но он не будет вступать ни в «Зета Пси», ни в клуб святого Антония.
— Почему вы против студенческих клубов? Я всегда полагал, что вы приверженец «Зета Пси».
— Против них я ничего не имею, но дело в том, что Джордж пойдет учиться не в Пенсильванский университет, а в Принстон.
— В Принстон? Это он сам решил или вы?
— Сначала я, а потом и он этого захотел. Пенсильванский университет — только для своих, Моррис.
— Вот уж не понимаю, с чего вы это взяли. Вы же сами поступали в Пенсильванский, никого там не знали, однако вас приняли и в «Зета Пси» и в «Козыри».
— В «Зета Пси» я попал потому, что меня причислили к тем, другим Локвудам. А я молчал, позволяя им думать что хотят.
Моррис Хомстед рассмеялся.
— О нет. Это они позволяли вам думать, будто они так думают. Мы-то всегда знали, что вы не из этих самых Локвудов. И в «Зета Пси», должно быть, тоже это знали.
— Вы уверены? Все эти годы?
— В том, что касается вас, — уверен. И почти уверен в отношении «Зета Пси». Это был первый вопрос, возникший у нас тогда: «А он из тех Локвудов?» Все, что от нас требовалось, — это навести справки. Мы навели их… И, кажется, узнали предостаточно.
— О моем отце?
— Да.
— Знали все эти годы и ни разу не сказали?
— Я и сейчас не должен был говорить и не стал бы, если бы вы сами не заговорили. Я никогда не повторял ничего из того, что мне приходилось слышать у нас в кулуарах.
— И тем не менее в «Зета Пси» меня приняли. Я очень тронут.
— И в «Козыри» тоже.
— В «Козырях» тоже все знали о моем отце?
— Некоторые — да. Те, кто принадлежал к клубу святого Антония, наверняка знали. И в «Зета Пси», я полагаю, — тоже. Ну как, не отпало у вас теперь желание послать сына в Принстон?
— Могло бы отпасть, если б не было слишком поздно. Он решил уже поступать в Принстон, а не в Пенсильванский университет.
— Вы всегда что-то не до конца понимали, Локи. Можно говорить с вами откровенно?