Дело Марины Мнишек
Шрифт:
Они прошли на кухню.
Яков Климентьевич — следователь прокуратуры, — наклонив лысую голову, что-то сосредоточенно писал за кухонным столом, сестра Бурака сидела спиной к двери, тоже опустив голову, ссутулившись. Услышав, что вошли, она оглянулась.
— Вы?! — вырвалось у Валентины. Ей было чему удивляться: сестрой Бурака была старушка-библиотекарша, «божья коровка»! Лицо у нее сейчас выглядело осунувшимся и бесконечно усталым. Она тоже узнала Валентину, но не удивилась.
— Здравствуйте, — поздоровалась старушка. «Как ее зовут? — лихорадочно вспоминала
— Вы знаете Серафиму Павловну? — спросил следователь прокуратуры.
— Знаю, Серафима Павловна работает в городской библиотеке.
— Разумеется… Серафима Павловна, так почему же вы уехали с Западной Украины?
Полковник молча показал Валентине на свободную табуретку, Валентина села.
— Так почему? — повторил следователь.
— Наши родные и, конечно, мы с ними — я и мой брат — перебрались туда перед самой войной. Не успели еще как следует обжиться, друзей-знакомых завести, — война, оккупация…
— Вы это уже рассказывали, меня интересует, почему вы уехали оттуда, причина отъезда?
— Я и рассказываю. Родные наши умерли в годы оккупации. Когда город освободили, брата в армию взяли, я осталась совсем одна…
— Извините, сколько вам было тогда лет?
— Тридцать… Что поделаешь, так сложилось: одна! В этом городе подруга моя жила, подруга детства — Скворцова Полина Авксентьевна, два года назад умерла она… Когда Львов освободили, я ей написала сюда, она ответила. Вот я и переехала. А после войны брат демобилизовался, кроме него у меня никого не было. Тоже сюда переехал. Квартиру потом получил.
Следователь прокуратуры снова наклонил лысину, стал записывать. Серафима Павловна повернулась к Валентине.
— Вот видите, товарищ Архипова… Зря, выходит, вчера я грешила на этого молодого человека, Ушакова… По всему — братец мой страницы вырывал. Э-хе! Говорил: книги товарищу одному беру, а, видно, сам и вырывал. А мне жаловался: ты обрати внимание, кто-то из книг страницы рвет… А кто мог рвать, если книгами только он да Ушаков пользовались?..
Валентина порадовалась, что хоть не выполнила своего намерения: не позвонила Ушакову, не отругала. Впрочем, тогда бы, возможно, эта история прояснилась раньше… Она посмотрела на дверь — полковник уже вышел.
Следователь прокуратуры закончил писать, протянул бумаги старушке.
— Прочтите, пожалуйста, внимательно, если я верно записал, — распишитесь.
Старушка просмотрела бумаги и расписалась.
Следователь собрал бумаги и тоже вышел. Валентина и Серафима Павловна остались вдвоем.
Библиотекарша сидела, опустив седенькую голову, молчала. Валентина не знала, что ей делать. Уйти было неудобно, сидеть и молчать — тоже.
— Может быть, вам принести воды или вскипятить чай?
— Нет-нет, спасибо, милая… Утром пришли из милиции в библиотеку, как раз моя напарница стояла на абонементе, Ольга Васильевна. Она сразу фотографию узнала, меня позвала. Я гляжу и чувствую: ноги подкашиваются. Вижу, на фотографии — брат, но какой-то не такой, нет-нет, не такой… «Брат, говорю, это мой брат!» Оказывается, они уже мертвого фотографировали, потом
Из груди ее вырвался стон.
— Боже мой, боже мой, не могу поверить, фальшивые деньги! Он же бухгалтер, понимаете, сам бухгалтер-ревизор, как же это может быть!.. Боже мой, он был такой ласковый, такой благородный. Он был у нас в семье самый младший, общий любимец…
По щекам ее текли слезы.
В этот же день выявились еще два обстоятельства. В три часа позвонил старший лейтенант Митько и сообщил об исчезновении пассажира такси Морозова — на работу он не явился и дома не ночевал. Второе обстоятельство было для следствия не менее важным: Волынский вспомнил — и это подтвердилось, — что точно такие же спички, как обнаруженная в чемодане с прессом (зачиненная лопаточкой, со слегка разлохмаченным концом), он видел в спичечной коробке, изъятой при обыске водителя грузовика Антипова.
ГЛАВА 6
«21 а в г у с т а, поздно вечером.
Вчера слипались глаза от усталости, и я не смогла рассказать о том, как Волынский вспомнил про спички.
Произошло это так: после всех перипетий дня Есенов пошел домой, а Волынский и возвратившийся в Управление Митько пригласили меня в кинотеатр — Волынский сказал, что всем нам нужно отвлечься, рассеяться, а Митько еще и успокоиться (он и вправду был очень расстроен исчезновением Морозова. Немного утешало его то, что Пахомов выписал из паспорта сведения о браке Морозова с некоей Ульяной Тимофеевной, зарегистрированном в городе Камнегорске, да в отделе кадров металлообрабатывающего завода сохранилась заполненная Морозовым анкета — все-таки розыск можно было начинать не с пустыми руками).
Мы отправились в кинотеатр «Луч».
Но посмотреть фильм — показывали новую ленту об Отечественной войне — нам не было суждено. Только пошли первые кадры, как Волынский вдруг вспомнил про спички в коробке, изъятой у Антипова, он отлично помнил, что там были две спички — зубочистки! Мы тотчас возвратились в Управление проверить.
По дороге Волынский позвонил из автомате Есенову, он рассказывал, смеясь, что Есенов чертыхнулся и в ответ заявил ему, что не собирается из-за штучек-фокусов Волынского разводиться с женой.
— Все это литература, — успокоил Волынский. — Никуда он не денется.
И действительно, через четверть часа Есенов тоже приехал в Управление.
Все же нам вчера не удалось провести все полагающиеся исследования: было очень поздно. Но зато сегодня, держа в одной руке спички из коробки Антипова, а в другой — спичку, обнаруженную в чемодане Бурака, Есенов торжественно прочел мне и Волынскому целую лекцию.
(Было это в кабинете научно-технического отдела, среди микроскопов, реторт, мензурок и колбочек, стекол, на которых синим карандашом обведены места с отпечатками чьих-то пальцев).