Дело не в размере
Шрифт:
– Хизер, – вновь повторил Джордан.
– Что такое?
– Купер на нас смотрит.
Я подняла голову.
В окне двери просматривалась голова Купера. Через секунду мы услышали, как он отпирает дверь.
– Ладно, – бросила я Гевину.
Сердце начало гулко стучать.
– Планы поменялись. На счет три мы бросаем Джордана и делаем ноги. Раз. Два.
– Даже не думайте, – сказал Купер, выходя на крыльцо.
Он был в джинсах и толстом свитере. От него веяло таким теплом и спокойствием, что я едва не бросилась к нему, едва не прижала голову к его широкой груди и
Вместо этого я сказала:
– Я все объясню.
– Не сомневаюсь, – ответил Купер. – Заходите. И занесите этого внутрь.
Мы затащили Джордана в прихожую. Это было непросто, Люси неистово прыгала на нас. Точнее, на меня. Впрочем, мои ноги так замерзли, что я не чувствовала ее когтей, только слышала, как они рвут колготки.
Как только Люси удалось дотянуться до руки Джордана и лизнуть ее, мой бывший внезапно оживился, повиснув у нас на руках, и заговорил:
– А… братец! А что случилось?
– Звонила твоя невеста, – сказал Купер, закрыв за нами дверь и заперев на все замки. – Вот что случилось. Если не было еще чего-то. Ведь ты ушел и никому не сказал куда.
– Еще как было! – сказал Джордан.
Мы опустили его, и он рухнул на дедушкин полуразвалившийся розовый диван. Люси запрыгнула сверху и радостно начала лизать его лицо.
– О… Хорошая собачка… Пожалуйста, сделайте так, чтобы комната не крутилась.
– Как он вообще сюда добрался? – поинтересовался Купер. – Такси не ездят. А Джордан ни за что в жизни не поехал бы на метро.
– Он приехал на лыжах, – объяснила я, стуча зубами.
В доме царило благодатное тепло. Размораживаясь, мои окорочка отчаянно болели.
– На лыжах? – удивился Купер. – И где его лыжи?
– Он их потерял, – встрял Гевин.
Купер, похоже, впервые заметил Гевина.
– А… – протянул он. – Опять ты?
– Вы не должны сердиться на Хизер, – начал Гевин. – Во всем виноват этот парень. Видите ли, она пыталась хоть немного протрезвить его и повела вокруг парка, но он сопротивлялся. К счастью, я проходил мимо и помог дотащить его. Если бы не я, кто знает, чем бы дело кончилось. Парень мог бы отморозить себе чего-нибудь. Или того хуже. Я слышал, в этом парке бродит один сумасшедший доктор, который набрасывается на пьяных, вырезает почки и жертвует их боливийцам, живущим на диализе. Представляете, просыпаетесь вы утром, у вас все болит, а вы не можете понять почему. Бац! Оказывается, у вас слямзили почку!
Надо же! Гевин воистину гений импровиза. Он врет с такой легкостью, так убедительно, что мне стало очень интересно, сколько историй скормил он мне самой за те несколько месяцев, пока мы с ним знакомы?
Купера, похоже, это не впечатлило.
– Прекрасно, – сказал он. – Спасибо за помощь. Теперь, я полагаю, мы справимся собственными силами. До свидания.
– Я провожу тебя, – начала я, но голос из коридора не дал мне договорить.
– Слава богу! – В гостиную вошел папа в пижаме и халате.
По всклокоченным волосам было понятно, что он крепко спал, но Танин звонок разбудил и его.
– Хизер, мы так бес покоились. Когда Таня позвонила и мы не нашли тебя в комнате…
Я изумленно переводила взгляд с папы на Купера и обратно.
– Вы серьезно?
– Я провожу Гевина домой, – сказал Купер, и мне стало ясно, что придется смириться. – Хизер, постели Джордану на диване. Алан, позвони Тане и скажи, что Джордан остается у нас на ночь.
Папа кивнул.
– Я скажу ей, что он был на вечеринке выпускников. И пришел к нам переночевать, чтобы ее не беспокоить.
Я застыла, отчасти оттого, что уже почти забыла имя папы, которое только что назвал Купер, отчасти осознав абсурдность того, что услышала.
– У Джордана нет друзей, – сказала я. – Кто мог его позвать на вечеринку? И ему бы в голову не пришло, что он может побеспокоить Таню своим поздним возвращением.
– У меня есть друзья, – возмутился Джордан с дивана, где Люси не прекращала вылизывать его лицо. – Вы двое – мои друзья. Или шестеро. Неважно, в общем, все, кто здесь собрался.
– Мне не нужен провожатый, – заявил Гевин, увидев, что Купер потянулся за пальто.
– Возможно, – насмешливо проговорил Купер. – Но мне самому не мешает подышать свежим воздухом. Пошли.
И они вышли на улицу, оставив меня наедине с папой и Джорданом – двумя людьми, которые оставили меня тогда, когда я больше всего в них нуждалась, и которые вернулись, когда стали мне совсем не нужны.
– Ты – мой должник, – сказала я Джордану, возвращаясь в гостиную с простынями и салатной миской (на случай, если его будет тошнить).
И хотя была более чем уверена, что он не вспомнит ничего завтра утром, добавила:
– А на твою свадьбу я все-таки не приду. – Потом повернулась к папе и сказала: – Не говори Тане, что я была с ним.
– Я хоть и провел в тюрьме последние двадцать лет, – ответил папа с достоинством, – но кое-что в этом понимаю.
– Ну и молодец, – сказала я и, позвав Люси, поспешила к себе в комнату, надеясь на то, что успею закрыть дверь раньше, чем вернется Купер.
Знаю, Сара осудила бы меня за то, что я использую тактику страуса.
Но когда дело касается Купера, это единственно действенный метод.
23
Она, его жена,
От счастья в облаках.
А ты опять одна.
И все-таки неясно,
Так кто из нас двоих
Остался в дураках?
Так кто из нас двоих
Страдает ежечасно?
На следующее утро я постаралась ускользнуть от Купера. Для этого поднялась в несусветную рань – в 8 часов, и уже к половине девятого приняла душ и оделась. Это настолько выходило за рамки моего обычного графика, который предполагал, что я не спускаюсь вниз до 8. 55, что мне удалось не встретиться ни с одним из обитателей этого дома, даже с папой. Когда я с ботинками в руках на цыпочках, чтобы не заскрипела ни одна половица, прокралась мимо его комнаты, он играл на своей индийской флейте «Гимн утру».