Дело незадачливого жениха
Шрифт:
— Теперь, пока вы ждали, когда сможете дозвониться до жены, непосредственно перед десятью минутами одиннадцатого, где вы находились?
— Я был в телефонной кабине.
— Там были еще телефонные кабины?
— Да, еще одна.
— Вы долго ждали, пока вам удалось услышать жену?
— Думаю, около пяти минут.
— А в это время, пока вы ждали, кто-нибудь входил в соседнюю кабину?
— Да, сэр.
— В какое время?
— Как раз перед тем, как мне удалось связаться со своей женой. Думаю, примерно в пять минут одиннадцатого.
— Вы уверены, что это произошло в названное
— Да, сэр, поскольку я дозвонился именно в десять минут одиннадцатого.
— А задолго ли до того, как вы дозвонились, этот неизвестный вошел в другую телефонную кабину?
— Не больше чем за пять минут. Я уже говорил это.
— Теперь скажите, вы видели этого человека?
— Тогда нет, но позже видел.
— Когда позже?
— Спустя две-три минуты, после того как он покинул кабину.
— Итак, вы увидели его, когда он покидал кабину. Я правильно понял?
— Да, сэр.
— Кто это был? Вы знаете этого человека? Свидетель поднял руку, ткнув указательным пальцем в направлении зала суда, и проговорил:
— Этот человек здесь.
— Вы показываете на Эдварда Карлеса Гарвина?
— Да, это мужчина, сидящий по правую руку от адвоката.
— И вы видели, как Эдвард Гарвин выходил из телефонной кабины?
— Да, сэр.
— А что он делал, пока находился внутри, вам случайно не известно?
— Он заказывал телефонный разговор с каким-то очень отдаленным пунктом.
— Как вы узнали об этом?
— Я хорошо слышал его.
— Вы могли слышать его голос через стенку, разделяющую кабины?
— Да, сэр. Я сидел как раз около стенки и…
— И что же он говорил?
— Я услышал, как он сказал, что хочет заказать разговор с абонентом, живущим очень далеко. Я запомнил, как он сказал, что хочет побеседовать с Эзел Гарвин, проживающей в Лос-Анджелесе в апартаментах «Монолиз», и затем, мгновение спустя, я услышал, как он опустил монету, а затем приступил к беседе, сказав буквально следующее: «Эзел, это Эдвард. Не трать понапрасну деньги на юристов. Я сейчас нахожусь в Тихуане, и ты не сможешь добраться до меня. Я собираюсь ехать в Океансайд. Советую тебе сесть в машину и приехать туда, мы встретимся и все обсудим. Мы найдем устраивающий нас обоих выход». А после, помолчав некоторое время, он сказал: «Ничего подобного. Я не дурак. Я не позвонил бы тебе, если бы не узнал о тебе кое-что. Вспомни-ка того мужчину, ухаживания которого ты принимала в Неваде. Ну так вот, я все о нем знаю. Я знаю, где он находится прямо в эту минуту». Дальше он продолжал рассказывать ей, где тот мужчина находился и как можно было до него добраться. Я забыл, где именно находилось ранчо этого мужчины. Помню только, что где-то рядом с Океансайдом.
— Он назвал имя этого мужчины?
— Не знаю, сэр. Если он его и называл, то я не запомнил. Помню только, что это мужчина из Невады и он ухаживал за ней.
— Что вы еще слышали?
— Он сказал: «Тебе лучше приехать в Океансайд. Я встречу тебя на том месте, где мы в свое время планировали построить наш дом. Я подъеду туда и встречу тебя. Я буду в своей машине и, чтобы тебе было легче найти меня, включу фары».
— Что он еще сказал?
— Ничего. Он только сказал, что
— Что потом? — спросил прокурор.
— Потом он вышел из кабины.
— Можете приступать к перекрестному допросу, — почти крикнул Кавингтон Мейсону.
Адвокат взглянул на часы. Было тридцать две минуты двенадцатого: слишком рано, чтобы просить суд сделать перерыв до следующего дня, и слишком поздно, чтобы просить несколько минут перерыва для себя.
Мейсон, через силу улыбнувшись, произнес с нарочитой небрежностью таким голосом, что он был едва слышен:
— Мистер Скенлон, вы уверены, что хорошо все слышали?
— Да, сэр, — ответил Скенлон. — У меня отличный слух.
— Когда вы повторили для нас то, что говорил мужчина, — продолжал Мейсон, — вы как будто цитировали его.
— Ну, я не могу сказать, что передал текст с абсолютной точностью, но смысл сказанного я передал верно.
— Вы имели беседу с окружным прокурором, мистером Кавингтоном, прежде чем явиться в суд?
— Да, сэр.
— Несколько раз?
— Да, сэр.
— Отличается ли содержание ваших показаний, которые вы изложили ему при первой встрече, от того, что вы представили сейчас суду?
— Ну, он велел мне рассказать о том, что говорил мужчина. Выслушав меня, он сказал. что я не должен излагать общими фразами, как я это делал, что мне придется использовать точные формулировки, то есть передать разговор, насколько это возможно, точно. Я и сделал, как он просил.
— Вы провели ночь в гостинице «Виста де ла Меса»?
— Да, сэр.
— Долго вы находились там?
— Два дня.
— Иначе говоря, этот разговор имел место на вторую ночь вашего пребывания в гостинице? Или это было третьей ночью?
— Это была вторая ночь.
— Скажите, вы пытались дозвониться до вашей жены раньше этим вечером?
— Да, сэр.
— Была ли на это особая причина? Почему вы не связались с ней раньше, в течение дня?
— Я весь день провел в Сан-Диего, пытался найти жилье. Но мне не удалось ни купить, ни арендовать дом. Потом я узнал, что можно жить в Тихуане, переехав через границу, и совершать ежедневные поездки туда и обратно. Я пересек границу и решил остановиться в этой гостинице до тех пор, пока не найду подходящего жилья. Я получил разрешение от мексиканских властей и, наконец покончив со всеми формальностями, решил позвонить жене и сказать ей, чтобы она привезла вещи. Естественно, я хотел, чтобы она собралась как можно быстрее, потому что я не мог оплачивать два дома одновременно и, кроме того, мне хотелось жить со своей семьей.
— Понятно, — ответил Мейсон. — Поэтому вы пошли к телефонной кабине, чтобы позвонить жене?
— Совершенно верно.
— Итак, вы слышали, как пробили часы?
— Да, сэр, там в вестибюле были часы.
— Вы слышали, как часы пробили десять часов?
— Да, сэр, слышал.
— Где вы были в это время?
— Я как раз спустился в холл и направился к телефонной кабине. Я уже звонил жене раньше этим вечером, раза три или четыре, но никто не поднимал трубку. Я рассчитывал, что она будет дома где-то около десяти часов, и решил еще раз попробовать дозвониться.