Дело о длинноногих манекенщицах

Гарднер Эрл Стенли

– Не знаю, но если он окажется дома, будь уверена, разговор состоится!

Глава 5

Ровно в восемь часов вечера Мейсон припарковал свою машину напротив многоквартирного дома. Перешел на другую сторону улицы и подошел к подъезду.

Справа от двери он увидел длинный ряд кнопок и около каждой табличку с фамилией и номером владельца квартиры. Рядом с табличкой торчало старомодное переговорное устройство. Возле кнопки с номером 211 стояла фамилия

Кассельмана. Мейсон нажал кнопку и сразу же услышал ответ:

– Кто там?

– Мистер Мейсон.

– Что вам угодно?

– Хочу поговорить с вами.

– По какому поводу?

– По поводу акций.

Через минуту запищал зуммер и щелкнул электрический замок входной двери. Мейсон толкнул ее, поднялся на второй этаж и зашагал по коридору к двери, в проеме которой угадывалась фигура мужчины.

– Вы Мейсон?

– Да. А вы Кассельман?

– Правильно.

– Я хочу переговорить с вами насчет определенных акций. Я представляю интересы Гомера Гарвина. Это имя о чем-нибудь говорит вам?

Мужчина, чей силуэт смутно вырисовывался на пороге ярко освещенной комнаты, внезапно отступил назад. Теперь Мейсон смог разглядеть его лицо. Это был стройный, подвижный человек, лет тридцати пяти, с резкими тонкими чертами. Он широко улыбнулся:

– Разумеется, разумеется, мистер Мейсон. Его имя мне отлично известно. Пожалуйста, проходите.

Потом, бросив взгляд на наручные часы, Кассельман спросил:

– Можно спросить, как вы меня отыскали?

– Я адвокат, – ответил Мейсон, как будто это объясняло все.

– О да, понимаю, все же… Впрочем, постойте, вы случайно не Перри Мейсон?

– Я самый.

– Ну и ну! Вот это сюрприз!

Кассельман протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. У Кассельмана были цепкие, сильные пальцы.

– Садитесь, Мейсон, садитесь, прошу вас. Хотите выпить?

– Нет, спасибо. У меня совсем нет времени. Кассельман снова посмотрел на часы.

– У меня тоже времени в обрез, адвокат: скоро еще одна деловая встреча. Тогда, может быть, перейдем к делу?

Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.

– Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, – начал Кассельман.

– Известно.

– Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.

– М-да, – произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.

– В Неваде много разных корпораций, – продолжал Кассельман. – Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.

– Само собой разумеется.

– Игорный бизнес привлекает игроков, – сказал Кассельман.

– О да!

– А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.

– Конечно.

– И этот нюанс многие

не улавливают, сталкиваясь с ситуациями такого рода.

– Я улавливаю.

– Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?

– Что вы можете предложить?

– Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.

– Что это за предложение?

– Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.

– Они стоят дороже.

– Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня – свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.

– Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.

– Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.

– Какой?

– Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.

– Я так не думаю, – ответил адвокат.

– Почему?

– Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.

– Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?

– Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?

– Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.

– Меня трудно запугать, – холодно произнес Мейсон. – Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей… но Гарвина трудно запугать, меня – тем более.

Кассельман помолчал, потом сказал:

– Я не хочу иметь неприятности.

– Не надо напрашиваться на них, – отрезал Мейсон. – К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.

– Хорошо, я покупаю их за такую же цену. Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.

– Алло… нет, нельзя… Только не сейчас!.. – Он с минуту слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось: – О'кей, через пару минут. – И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.

Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:

– Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.