Дело о длинноногих манекенщицах
Шрифт:
– Не знаю, но если он окажется дома, будь уверена, разговор состоится!
Глава 5
Ровно в восемь часов вечера Мейсон припарковал свою машину напротив многоквартирного дома. Перешел на другую сторону улицы и подошел к подъезду.
Справа от двери он увидел длинный ряд кнопок и около каждой табличку с фамилией и номером владельца квартиры. Рядом с табличкой торчало старомодное переговорное устройство. Возле кнопки с номером 211 стояла фамилия
– Кто там?
– Мистер Мейсон.
– Что вам угодно?
– Хочу поговорить с вами.
– По какому поводу?
– По поводу акций.
Через минуту запищал зуммер и щелкнул электрический замок входной двери. Мейсон толкнул ее, поднялся на второй этаж и зашагал по коридору к двери, в проеме которой угадывалась фигура мужчины.
– Вы Мейсон?
– Да. А вы Кассельман?
– Правильно.
– Я хочу переговорить с вами насчет определенных акций. Я представляю интересы Гомера Гарвина. Это имя о чем-нибудь говорит вам?
Мужчина, чей силуэт смутно вырисовывался на пороге ярко освещенной комнаты, внезапно отступил назад. Теперь Мейсон смог разглядеть его лицо. Это был стройный, подвижный человек, лет тридцати пяти, с резкими тонкими чертами. Он широко улыбнулся:
– Разумеется, разумеется, мистер Мейсон. Его имя мне отлично известно. Пожалуйста, проходите.
Потом, бросив взгляд на наручные часы, Кассельман спросил:
– Можно спросить, как вы меня отыскали?
– Я адвокат, – ответил Мейсон, как будто это объясняло все.
– О да, понимаю, все же… Впрочем, постойте, вы случайно не Перри Мейсон?
– Я самый.
– Ну и ну! Вот это сюрприз!
Кассельман протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. У Кассельмана были цепкие, сильные пальцы.
– Садитесь, Мейсон, садитесь, прошу вас. Хотите выпить?
– Нет, спасибо. У меня совсем нет времени. Кассельман снова посмотрел на часы.
– У меня тоже времени в обрез, адвокат: скоро еще одна деловая встреча. Тогда, может быть, перейдем к делу?
Мейсон кивнул, опустился в кресло и вынул сигарету из портсигара.
– Думаю, вам известно, мне принадлежат сорок пять процентов акций корпорации, – начал Кассельман.
– Известно.
– Пятнадцать процентов принадлежат вашему клиенту, и сорока процентами владеет Стефани Фолкнер.
– М-да, – произнес Мейсон, пуская колечки дыма и поудобнее устраиваясь в кресле.
– В Неваде много разных корпораций, – продолжал Кассельман. – Там легализованы азартные игры, и это имеет большое значение.
– Само собой разумеется.
– Игорный бизнес привлекает игроков, – сказал Кассельман.
– О да!
– А поскольку в других штатах азартные игры запрещены, то их деятельность зачастую ассоциируется с нарушением законов.
– Конечно.
– И этот нюанс многие
– Я улавливаю.
– Но давайте перейдем к сути. Как оценивает Гарвин свои акции?
– Что вы можете предложить?
– Я готов сделать одно предложение, которое является окончательным и бесповоротным.
– Что это за предложение?
– Я плачу за эти пятнадцать процентов тридцать тысяч долларов.
– Они стоят дороже.
– Это вопрос спорный. У вас свое мнение. У меня – свое. По-моему, эти акции стоят тридцать тысяч только потому, что в мои руки переходит контрольный пакет.
– Я передам ваше предложение моему клиенту, но не думаю, что он его примет.
– Больше мы не можем предложить. Однако разрешите, мистер Мейсон, обратить ваше внимание на один момент.
– Какой?
– Если вдруг мы приобретем контроль над корпорацией, данное предложение, разумеется, аннулируется. После этого мы покупаем акции Гарвина уже по той цене, которую сами назначим.
– Я так не думаю, – ответил адвокат.
– Почему?
– Потому что вы не отдаете себе отчета в том, сколько неприятностей может доставить корпорации вроде вашей отдельный владелец акций.
– Возможно, вы не отдаете себе отчета, с кем вам придется иметь дело?
– Вполне возможно, что другие не отдают себе отчета, с кем им придется иметь дело?
– Послушайте, Мейсон, давайте вести разговор по-деловому. Не будем переходить на личности. Учтите, вам может не поздоровиться.
– Меня трудно запугать, – холодно произнес Мейсон. – Послушайте, черт возьми, что теперь я скажу: происходит убийство Глейна Фолкнера, потом появляетесь вы и скупаете три пакета акций у перепуганных держателей… но Гарвина трудно запугать, меня – тем более.
Кассельман помолчал, потом сказал:
– Я не хочу иметь неприятности.
– Не надо напрашиваться на них, – отрезал Мейсон. – К вашему сведению, Гарвин не собирается продавать свои акции, чтобы вы не захватили корпорацию в свои руки и не выкупили акции Фолкнера по вашей собственной цене. Мы предложим вам эти акции только в том случае, если вы купите их вместе с акциями Стефани Фолкнер по одной цене.
– Хорошо, я покупаю их за такую же цену. Внезапно зазвонил телефон. Кассельман нервно вскочил, извинился и выбежал в соседнюю комнату. До Мейсона стали долетать отдельные обрывки фраз.
– Алло… нет, нельзя… Только не сейчас!.. – Он с минуту слушал и что-то тихо добавил. Затем послышалось: – О'кей, через пару минут. – И Кассельман, не попрощавшись, повесил трубку.
Вернувшись в комнату, Кассельман взволнованно произнес:
– Мистер Мейсон, прошу меня извинить. Но ко мне в восемь тридцать должны прийти, и тут возник один очень важный вопрос, который надо быстро решать.