Дело о любви до гроба
Шрифт:
Татьяна скорчила презрительную гримаску.
— А убить Настю Вячеслав мог? — поинтересовался Валуйский.
— Нет, конечно, — Татьяна фыркнула, — он такой тюфяк был, что не смог бы даже кошку за хвост дернуть. То, что с Настей сделали — это ужасно, дико, но Славик на такое не способен… был. Вот с собой что-нибудь сделать — это он мастак. Несколько раз вены себе резал и с балкона спрыгнуть грозил. Только никогда своих угроз так и не выполнял, даже когда Настя его послала — уже перед самой своей свадьбой. Таблеток наглотался, но скорую вызвать не забыл.
— А другие враги у Анастасии
— Если и были, я о них ничего не знаю, так же, как и сама Настя… не знала. Она всегда со мной делилась, если у нее хоть что-то происходило… — Валуйский заметил, что еще чуть-чуть, и девушка расплачется. Так же, как и Дмитрию до этого, предложил ей воды, но она только головой покачала. — Спасибо. Справлюсь.
О том июньском вечере, когда пропала Настя, Татьяна не рассказала ничего нового. Дима позвонил ей. Потом сказал, что собирается искать Настю, попросил помощи. Но Таня и сама готова была ехать на поиски подруги. Дальше — поиски, метания по городу в темноте. И никаких следов пропавшей. Заявление в милицию отнес сам Дмитрий, хотя его хотели сопровождать все, кто принимал участие в «поисковой операции».
Постепенно в голове Валуйского кусочек за кусочком начала складываться мозаика. Только в ней пока было слишком много белых пятен и так же много вариантов конечного результата.
В течение следующих двух дней остальные свидетели с разными вариациями повторяли рассказы Дмитрия и Татьяны. Поняв, что больше ничего нового узнать таким образом не получится, Валуйский решил взяться за подозреваемых, вернее, единственного пока подозреваемого — Андрея Суржина, бывшего бизнес-партнера Фатеева. У повесившегося Вячеслава Мыльнова из родственников осталась только мать, и та жила в Санкт-Петербурге. Про бывшую девушку сына она ничего не знала. Год назад Птицын уже побеседовал с женщиной, и Валуйский счел, что повторный опрос не имеет смысла.
По отправленной повестке Суржин так и не явился, и Валуйский решил сам нанести ему «визит вежливости». Остановив машину у кирпичной девятиэтажки, Игорь пробежал глазами по подъездам. Тут тоже имелись свои бабульки, но много было и подростков, тусовавшихся недалеко от дома. Вычислив нужный подъезд, Валуйский направился к нему и, миновав стайку что-то обсуждавших ребят, позвонил в домофон. Сквозь пищание трели следователь услышал за спиной тихое:
— Слышь, Витёк, он к вам…
Игорь буквально кожей ощутил, как в спину ему уперлись чужие взгляды. Наверное, именно так себя чувствуют экстрасенсы, когда входят в контакт с иным миром. Когда трель домофона отключилась, Валуйский обернулся. Подростки тут же сделали вид, что заняты чем-то своим, да к тому же им пора по домам.
— И кто из вас Виталий Суржин?
— А зачем вам? — набычился немного лопоухий парень, превосходивший ростом остальную компанию.
— Следователь по особо важным делам Валуйский Игорь Александрович, — Игорь уже привычным жестом достал из внутреннего кармана удостоверение, показав его подросткам. — Мне нужен Андрей Прокофьевич Суржин.
— Пойдемте. Папа вам не откроет, — вперед шагнул невысокий рыжеватый парень с серыми глазами и немного курносый. — Серый, я уже сёдня не выйду. Мне потом уроки делать.
—
— А почему ты сказал, что отец не откроет? — поинтересовался Валуйский, пока Виталик возился с ключами.
— Выпил опять. Мама на работе, а сестра мала еще. Даже до домофона не дотянется.
— И часто он у вас пьет?
— Да как его дядя Дима кинул на деньги, так и пьет.
От спокойной рассудительности тринадцатилетнего мальчишки становилось немного не по себе, поэтому Валуйский предпочел больше ни о чем не спрашивать, пока они поднимались на нужный этаж.
Открыв дверь, Виталик пропустил следователя в квартиру, и тут же откуда-то появилась девочка лет пяти.
— Талик… — она увидела Валуйского и замерла, широко открыв глаза, — здравствуйте.
— Здравствуй, — улыбнулся Игорь. Сразу вспомнил свою Веронику, которая после их с Ольгой развода осталась жить с матерью.
— Это к папе, — сурово бросил старший брат, — иди в комнату.
Девочка насупилась, но послушно убежала туда, откуда появилась. В квартире, которая когда-то была довольно шикарной, а теперь имела несколько обшарпанный вид, явственно пахло перегаром и еще немного борщом. Виталик разулся и свернул в одну из комнат, выводивших в коридор. Оттуда послышались тихие попытки разбудить отца и мощный всхрап, когда мужчина, видимо, перевернулся на спину. Валуйский покачал головой и тоже снял обувь. Парень явно один не справится.
В небольшой комнате, куда, похоже, отселили главу семейства, перегар висел тяжелым удушливым туманом. На диванчике у стены разметался полноватый мужчина по виду чуть старше самого Валуйского, но уже начавший лысеть. На полу валялись пустые бутылки.
Виталик обернулся к вошедшему, не успев скрыть то, что чувствовал на самом деле — мальчишке было больно, страшно и стыдно за отца.
— Извините, — пробормотал он.
— Так, Виталий Андреевич, звони-ка маме, только не пугай ее. Скажи, что папу вызвали в качестве свидетеля, но ничего серьёзного. А я пока займусь побудкой.
Виталик только кивнул, вылетев из комнаты так, будто гора с плеч свалилась. Впрочем, Игорь чувствовал, что так оно и было — тринадцатилетний мальчишка нес на своих худых плечах слишком большой груз, который оказался не по силам его родителям. На какое-то мгновенье захотелось покрепче пнуть развалившегося на диване «отца», но Валуйский только взвалил его на себя и потащил в ванную, которую приметил за приоткрытой дверью еще с порога.
Так что просыпаться Андрею Суржину пришлось под холодными струями душа. Он было попытался вырваться, но противопоставить хватке тренированного Игоря ему было нечего.
— Сидеть, — тихо и угрожающе произнес Валуйский.
— Ты кто?! — хмель потихоньку вымывался из головы бывшего бизнесмена.
«Конь в пальто», — вспомнилась Игорю детская дразнилка.
— Валуйский Игорь Александрович. Следователь по особо важным делам. Повестку получал?
Суржин только фыркал, отплевываясь от воды.
— Получал, — за него ответил Игорь. — А ты, господин Суржин, не пришел. Вот и пришлось за тобой ехать. Скажи спасибо, что без наряда и не с наручниками.