Дело о непрерывных самоубийствах

Карр Джон Диксон

Кетрин подошла к кровати и поставила поднос на столик.

— Ну, доктор Кемпбелл, — сказала она зловеще, — вам не стыдно?

Алан вложил всю силу своих чувств в один-единственный глубокий, горестный вздох.

— Впрочем, не мне упрекать вас, — сказала Кетрин и сжала голову руками. — Я была почти такой же ужасной, как и вы. Господи, до чего отвратительно я себя чувствую! — простонала она. — Еле держусь на ногах. Но я, по крайней мере, не…

— Что не? — прокряхтел Алан.

— Вы не помните?

— Сейчас… нет. Ничего не помню.

Кетрин показала на поднос.

— Выпейте сырое

яйцо. Станет легче.

— Нет. Сначала скажите, что я наделал. Я вел себя очень страшно?

Кетрин смерила его мрачным взглядом.

— Ну, не так, как Колин. Когда я попыталась покинуть общество, вы и Колин как раз фехтовали.

— Что мы делали?

— Фехтовали, настоящими шпагами. По всей столовой, а потом в зале и на лестнице. Вы накинули на плечи скатерть, словно клетчатый плед своих предков. Колин говорил по-гельски, а вы, доктор Кемпбелл, декламировали отрывки из «Мармиона» и «Девы озера». Я только не могла понять, кто вы: Родерик Дью или Дуглас Фербенкс.

Алан закрыл глаза, шепча про себя молитву.

— Подождите немножко! — сказал он, прижимая руку ко лбу. — У меня не было конфликтов с Элспет? Я ее не обидел? Мне как будто мерещится, что…

Он снова закрыл глаза.

— Это единственное приятное последствие вечера, дорогой Алан. Вы стали любимцем тети Элспет. Она убеждена, что после покойного Энгуса вы — самый выдающийся член семьи.

— Что?

— Вы действительно не помните, что по крайней мере полчаса читали ей лекцию об оборонительных союзах шотландских пресвитерианцев, что-то из истории шотландской церкви? Вы совсем обворожили тетю Элспет. Она сказала, что человек, способный так высмеивать папистов, не может быть безбожником. Потом вы, доктор Кемпбелл, настаивали, чтобы и Элспет выпила полбокала этого ужасного пойла, а затем тетя, как леди Макбет, удалилась спать. Может, вы не помните и того, что вытворял Колин с этим несчастным Сваном?

— Сваном? Мак-Пуффером Сваном? Он-то что здесь делал?

— Ну, это выглядело примерно так, хотя я вспоминаю все, как в тумане. После того как вы профехтовали по всему дому, Колин решил дать выход своим чувствам. Он сказал: «Алан, этой ночью нас ждет грязная работа. Пойдем и найдем Стюартов». Вы сочли это достойной задачей и вышли через черный ход на улицу. Первый, кто вам встретился, был мистер Сван, слонявшийся по двору и при ярком свете луны разглядывавший дом. С какой целью, это уж я не знаю. Колин крикнул: «Вот жалкий Стюарт!» и бросился на него со шпагой. Мистер Сван, взглянув на Колина, кинулся бежать, да так, как я еще в жизни не видывала. Колин мчался за ним, а вы за Колином. Я уже к тому времени дошла до такого состояния, что могла только хихикать. Колин не сумел догнать мистера Свана, но ему удалось несколько раз ткнуть его в… в…

— Да, да.

— Потом Колин упал, и мистеру Свану удалось спастись, а вы с песнями вернулись домой.

По лицу Кетрин было видно, что ей хочется что-то добавить. Она не отрывала взгляда от пола.

— По-моему, — вымолвила она, — вы не помните и того, что я провела ночь здесь.

— Провели ночь здесь?

— Да. Колин и слышать не хотел о том, чтобы я осталась где-нибудь в другом месте. Он просто запер за нами дверь.

— Но мы не… то есть?..

— Что не?

— Вы

понимаете, что я имею в виду.

Судя по цвету лица Кетрин, она, надо полагать, понимала.

— Ну… нет. Впрочем, к тому времени мы оба уже чересчур много выпили. Я была в таком дурмане и так слаба, что даже не протестовала. Вы продекламировали что-то вроде: «И пусть со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед», потом вежливо пробормотали «извините», растянулись на полу и сразу уснули.

Тут Алан обратил внимание на свою пижаму.

— А это откуда взялось?

— Понятия не имею. Похоже, что ночью кто-то заходил сюда. Я проснулась в шесть часов с таким ощущением, что меня избили. Мне удалось вытолкнуть ключ на лист бумаги и втащить его сюда. Я сразу же ушла в свою комнату, так что не думаю, чтобы Элспет что-нибудь узнала. Но когда я открыла глаза и увидела, что нахожусь здесь…

Кетрин чуть не расплакалась.

— Алан Кемпбелл, ради господа Бога, что с нами происходит? Вы не думаете, что самым разумным было бы срочно покинуть Шотландию, пока мы не успели совсем развратиться?

Алан выпил сырое яйцо. Как ему удалось его проглотить, он так и не понял, но он его проглотил и действительно почувствовал себя лучше. Помог и черный кофе.

— Да поможет мне Бог, — поклялся он, — больше я никогда ни капли не выпью! Ну, а Колин? Очевидно, он испытывает адские муки. Надеюсь, что сегодня…

— Сегодня? Он свеж, как роза! Говорит, что от хорошего виски голова никогда не болит. Между прочим, приехал этот ужасный доктор Фелл. Вы сможете выйти к завтраку?

Алан заскрипел зубами.

— Попробую, — сказал он, — если вы будете достаточно воспитаны, чтобы выйти, пока я оденусь.

Спустя полчаса, побрившись и приняв ванну, он вышел в зал, чувствуя себя уже намного лучше.

Через полуоткрытые двери гостиной слышались два громких голоса: Колина и доктора Фелла. От шума у Алана вновь начала раскалываться голова. За завтраком ему удалось проглотить только ломтик поджаренного хлеба. Потом они с Кетрин виновато прошли в гостиную.

Доктор Фелл сидел на кушетке, положив руку на рукоять трости. Крупные седые брови прикрывали глаза, а двойной подбородок трясся от смеха.

— Доброе утро! — прогудел доктор Фелл.

— Доброе утро! — пробасил Колин.

— Доброе утро… — простонал Алан. — А это обязательно так кричать?

— Ерунда. Вовсе мы не кричали, — махнул рукой Колин. — Как ты себя чувствуешь?

— Мерзко.

Колин посмотрел на него.

— Голова болит?

— Еще как!

— Ерунда, — фыркнул Колин. — От хорошего виски еще ни у кого голова не болела.

Алан и не пытался вступать в спор по этому поводу. Доктор Фелл с большим трудом приподнялся и произвел нечто вроде поклона.

— Приветствую вас, сэр, — сказал доктор Фелл. Затем он повернулся к Кетрин. — И вас тоже, барышня. — Его глаза плутовски сверкнули. — Уверен, что вам уже удалось решить вопрос о цвете волос герцогини Кливлендской. Или сейчас вас больше занимает масть бешеной коровки?

— Смотрите-ка, неплохая мысль, — подхватил Колин.

— Нет! — взвыл Алан, и голова его вновь затрещала от боли. — Никогда я больше не выпью и глотка вашей отравы! Это я решил бесповоротно.