Дело о прокурорше в постели (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
Я выдержал паузу, как учили меня в театральном, и ответил:
– Телефон дежурной части ГУВД, Глеб Егорович, - ноль два.
– Вольдемар, вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на Алена Делона?
– главный расследователь конторы потер переносицу.
Я отрицательно помотал головой.
– И правильно, вы на него совсем не похожи, - Спозаранник скрылся за дверями.
Затем в дверь просунулась круглая, как шар, голова нашего хозяйственного гения Леши Скрипки (если бы я встретил его где-нибудь на Апрашке, решил бы - чистый рэкетир).
Скрипка
– Володя, ну что у вас за бардак вечно? Неужели трудно помыть за собой чашки?
– Он кивнул на расставленные по столам грязные кружки, оставшиеся после вчерашнего чае- и кофепития.
Я обреченно пожал плечами - ну кто виноват, что все агентство пьет чай именно в нашем кабинете? Во-первых, он самый большой. А во-вторых, когда Света Завгородняя на рабочем месте, сюда тут же стекается все мужское поголовье нашей конторы. А в-третьих, кружку за собой один Спозаранник убирает - есть все-таки в нем что-то положительное.
Бросив печальный взгляд на немытые кружки, я отправился в архивно-аналитический отдел к Марине Борисовне Агеевой.
– Просьба у меня к вам, Марина Борисовна, - сказал я.
– Не могли бы вы мне за пару часов найти все, что у нас есть по Вересовскому и по его дочери Лане.
– Часа за три попробую, - ответила Агеева, и я расцеловал ей ручки.
В коридоре появился Повзло.
– Ты что, Коля, со звонком своим утренним не мог подождать часа полтора? Горело, что ли?
– накинулся на него я.
– Расслабься, Володя. Как любит повторять шеф, никто не говорил, что будет легко.
***
Опять запищал пейджер: "Срочно позвонить по телефону...". Это был сигнал от знакомого опера - борца с наркотиками Максима Мальцева. Мы познакомились с ним еще в мои дожурналистские времена - одно время я даже подумывал податься под его начало, но кривая вывезла в журналистику.
– Есть новость, - сказал Мальцев, когда я до него дозвонился, - пару часов назад на Гашека притон накрыли: взяли кучу всякого добра.
– Погоди, я ручку найду записать, - я потянулся через стол к блокноту.
– Ты чего, Вован! Давай подкатывай к нам на Расстанную, - с тех пор как Макс стал начальником районного отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, он начал выказывать несвойственную ему прежде осторожность.
Районный ОБ НОН (то есть отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков) занимал два крохотных кабинета на третьем этаже здания РУВД на Расстанной. В одном, за закрытыми дверями, кого-то допрашивали. Максим, пригорюнившись, сидел за столом во второй комнате. Рядом седоватый мужик в кожаном пиджаке одним пальцем что-то выстукивал на стареньком компьютере.
– Не сходится, Максим, на троих больше получается, - посетовал он.
– Фиг с ними, перенесем на следующий месяц... Здорово, Володя, Мальцев протянул мне ладонь.
– Падай куда-нибудь.
Я огляделся в поисках свободного места. Все три стула были заняты: на одном сидел Макс, на втором - седоватый мужик, на третьем были навалены папки. Я выкроил себе место на продавленном и заваленном каким-то барахлом диване.
– Рассказывай, -
Притон на Гашека у купчинских наркоманов пользовался давней и доброй славой. Дело начинала еще бабуля нынешнего хозяина квартиры двадцатитрехлетнего молодого человека без определенных, как пишут в протоколах, занятий. В семидесятые старушка гнала самогон и на "водочных" деньгах неплохо поднялась - ее мечтой было дать сыну приличное образование. Поначалу тот оправдывал надежды - поступил на философский факультет ЛГУ. Затем он стал завсегдатаем "Сайгона". Когда его задержали милиционеры, в кармане у него оказалась доза маковой соломки. Впрочем, судья в районном суде оказался незлобным (а может, мамины деньги сыграли свою роль) "философу" дали два года условно. Из института исключили. Он начал приторговывать водкой. Сам, впрочем, ее не пил - предпочитал наркотики, а когда денег на них перестало хватать, пошел в "пушеры" - с клиентурой проблем не возникло. В квартиру на Гашека помимо любителей выпивки вскоре стали заглядывать и любители "кайфа".
"Философа" взяли года через два.
На этот раз судья уже не был снисходительным - недоучившегося студента отправили на несколько лет валить лес. К тому моменту "философ", правда, успел привести в квартиру на Гашека подружку и зачать с ней сына.
После ареста невестка отправилась в путешествие по дорогам Союза, на которых и затерялась, а внук остался на руках у бабушки. Ее сын то выходил на свободу, то вновь отправлялся за решетку, пока, наконец, не был найден пару лет назад мертвым на автобусной остановке. Бабушка спилась окончательно, и внук подхватил упавшее было знамя. С водкой внучок уже не заморачивался, а торговлю "дурью" поставил на широкую ногу. Теперь клиенты могли у него разжиться не только марихуаной, анашой или маковой соломкой, но и героином, кокаином и даже "экстази" и ЛСД. Держал юный пушер запас псилобицинов и для любителей "поганок".
Мальцев со своими операми давно пытался прикрыть "наркотический рай" на территории отдельно взятого района, но только сегодня им удалось взять всю компанию с поличным.
– Вон, гляди, - Мальцев показал в угол кабинета, где были свалены опечатанные мешочки, пакеты и бумажные свертки.
– А где наркобарон?
– спросил я.
– Сейчас пацаны его колют в соседнем кабинете. Хочешь, можешь послушать...
В соседнем кабинете два оперативника обрабатывали задержанного держателя притона. Я пристроился в уголке.
Вскоре я понял, что клиент, поначалу шедший в полную несознанку, уже дал слабину и потихоньку начал сдавать клиентов и поставщиков товара. Однако если тех, кто продавал ему марихуану, маковую соломку и поганки, пушер, хоть и нехотя, но называл, то на вопрос об источнике героина и кокаина либо отмалчивался, либо впадал в несвойственные для его возраста провалы памяти.
– Слышь ты, урод, я тебе память-то живо вылечу. Правда, оставшиеся тебе месяцы жизни будешь работать на одни лекарства, - один из оперативников, опершись на свои очень крупные кулаки, возвышался над задержанным.