Дело о прокурорше в постели (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)
Шрифт:
Дана взвыла, дернулась. Пришлось наподдать - против организма не попрешь. Ящик под нами крякнул, с него слетела крышка. Вместе с ней с грохотом слетели и мы - прямо на пыльный пол.
– А ты ничего, - отдышавшись, Вересовская потрепала меня по щеке.
– Тебе что, обычных трахачей мало,- зачем-то спросил ее я.
В полумраке неожиданно раздались всхлипывания. Вот уж не ожидал от этой сумасшедшей.
– Дана... Дана Викторовна... Господи, да чего ты ревешь?
– я присел рядом с Вересовской на корточки и протянул ей свой отнюдь не свежий платок.
Да, в сущности, все женщины одинаковы. Хотя
Правда, мне от нее не деньги нужны, а интервью...
Я повернул Лану к себе и принялся вытирать платком ее зареванное лицо. Что-то говорил, чтобы успокоить ее, а ладонью легонько похлопывал по спине так в детстве успокаивал меня дед. Постепенно девушка стала всхлипывать все реже, колени мои затекли. Я пошарил в темноте рукой, надеясь найти опору. Пальцы наткнулись на какой-то твердый предмет.
Я поднес находку к окну, - это была керамическая фигурка. Наверное, она выпала из того самого ящика, крышку с которого мы так неаккуратно своротили.
– Это что, и есть часть твоей инсталляции,- я показал находку Лане.
– Н-нет...
– сказала она, близоруко щурясь (у нее еще и со зрением проблемы!) на вещицу, лежащую на моей ладони.
Я протянул руку к выключателю.
Лана пыталась протестовать.
– Не волнуйся, я не собираюсь рассматривать твой макияж.
Когда под потолком загорелась неяркая лампочка, она снова всхлипнула. Ящик, не выдержавший нашей страсти, был полон одинаковых коричневых статуэток, изображающих Будду - каждая размером с мой кулак.
– Что это?
– спросил я.
– Друзья в Москве просили отвезти местной буддийской общине. А мои работы - в этих ящиках, - она показала на составленные в углу короба.
– Надо как-то крышку на место пристроить.
Я потянулся за отлетевшей в сторону крышкой. Лана хихикнула.
– Так и будешь со спущенными штанами ходить?
Я отвернулся от художницы, чтобы застегнуть ширинку. Затем занялся ящиком. Кое-как выпрямил погнутые гвозди и вставил их в старые гнезда.
– Что-нибудь тяжелое в этой "Дыре" есть?
Молотка не оказалось. Дана протянула мне плоскогубцы. Я стал забивать ими гвозди. Когда ящик был приведен в прежний вид, я заметил выпавшую фигурку Будды, на которую наткнулся в темноте.
– Вот черт... Неужели все обратно отдирать?..
– еще раз повторять процедуру распаковывания и обратного запаковывания ящика мне не хотелось. Надеюсь, твои друзья не обидятся?
Дана пожала плечами. Я сунул статуэтку в карман - поставлю дома на полку, как память об этом дурацком вечере.
Вересовская сидела на подоконнике и смотрела на печальный пейзаж за окном. Показывать мне инсталляцию у нее желания больше не было. Раздраженным движением плеча она отбросила мою руку.
Чертовы бабы. Тут уж не до интервью теперь. Эх, прости меня, Анюта.
Я взял Лану за плечи и повернул к себе. Теперь уже мои губы доминировали в немом диалоге. Однако доводить ситуацию до повторения "скачек" на ящиках с Буддами или инсталляцией мне не хотелось. Прогулка по ночному Питеру, что может быть романтичнее?
С заговорщическим лицом я сделал Лане знак молчать и, потушив свет, подобрался к двери. В коридоре было тихо - звуки гульбы неслись из главного зала. Шепотом я поинтересовался у художницы,
– Здесь есть черный ход?
– Зачем?
– Хочу украсть тебя у папы и взять богатый выкуп.
– Думаешь, даст? Показывай дорогу.
В коридоре никого не было. Лана снова вела меня сквозь лабиринт галерейных помещений. Так и не встретив никого по пути, я откинул заржавленный крючок, удерживавший дверь на черную лестницу. Мы оказались почти в кромешной тьме. Под ногами нащупывались истертые и выщербленные ступени. Вересовская спускалась, вцепившись в мое плечо...
Я купил в киоске пачку сигарет и дешевую зажигалку. Мы шли по улицам и дымили, что-то рассказывал я, о чем-то говорила Дана (из словесного мусора я цепко выуживал необходимую информацию - что поделаешь, работа).
На поясе запищал пейджер. "Володя, позвони домой, мы с Тошкой волнуемся. Аня. 0.17". А позвонить у меня и не получится. Ладно, объясняться с супругой будем позже. Не могу я сейчас ничего изменить. Улицы пустели, лишь сзади маячила коренастая мужская фигура.
***
Первым отсутствие Даны обнаружил вовсе не хозяин "Дыры", а крепыш в джинсе с колючим взглядом, однако он не стал никому сообщать о своем открытии. И сам как можно незаметнее покинул тусовку. Он обошел галерею, как бы ненароком толкаясь во все двери. Лишь одна из них оказалась заперта. Крепыш припал ухом к деревянной панели, отсекавшей комнату от коридора. Ухо уловило вздохи и сопение. Сопоставив отсутствие Ланы в зале и известные ему детали жизни художницы, он удовлетворенно хмыкнул и занял позицию в темном углу коридора, чтобы держать дверь под наблюдением, но не быть замеченным самому.
Долго ждать не пришлось. Лана со своим спутником - патлатым молодым хиляком - выскользнула из комнаты и направилась в сторону кухни.
Потом послышались скрип двери и осторожные шаги на лестнице.
Крепыш, выскочив на улицу и стараясь держаться в тени, двинулся вслед за парочкой. Слава Богу, он успел заранее позаботиться о содержимом сумочки Вересовской. Теперь оставалось только отследить, где приземлятся влюбленные голубки, чтобы успеть дать отмашку.
Исчезновение именитой столичной гостьи тем временем обнаружили и остальные посетители "Дыры". В кругах собравшегося бомонда возникла легкая паника. Но больше почему-то проявляли беспокойство двое молодых, широкоскулых и узкоглазых мужчин, облаченных в желтые одеяния буддийских монахов. Они не были ни художниками, ни музыкантами, ни тусовщиками без определенных занятий. На первый взгляд, они были теми, кем хотели казаться служками из петербургского дацана. Убедившись, что Даны нет нигде, они, крайне взволнованные, покинули бывшую коммуналку.
Один из них перед уходом отозвал в сторону девицу с бусинами в косичках.
– Станет что-то известно про нее, немедленно звони. Поняла?
Та понимающе закивала, уверяя своего экзотического собеседника, что оправдает его высокое доверие. Впрочем, на этом вечере каждый второй выглядел не менее экзотично.
***
Приземлиться нам с Ланой довелось у стойки бара в клубе "Три семерки", заведении, оформленном под забегаловку времен застоя. Гвоздем заведения был настоящий портвейн советских времен и похабные шутки бармена о присутствующих. Только цены в заведении были совсем не советские.