Дело о рождестве
Шрифт:
– Ты кое-кого встретила, – повторил папа. – Правда? – именно такой тон используют родители, которые посреди ночи тащатся в тюрьму, чтобы вытащить оттуда своё чадо, ранее, по их мнению, претендовавшее на ангельские крылья.
Мой ребёнок? Мой?
– Да. Эм, я встречалась с ней раньше, но мы разбежались…
– Это девочка с Каталины? –
Шейле пришлось проглотить усмешку оттого, что их с Лайной назвали “девочками”, но…
– Да, я не знала, что…
– Та, о которой ты не рассказывала.
Вообще-то, Шейла никогда не обсуждала свои отношения. Хорошо, может, потому, что у неё, собственно, и не было никаких отношений.
– Эм, да, – подтвердила она, потому что других вариантов не имелось.
– Шейла, это ведь прекрасно!
Его энтузиазм смутил – он беспокоился о ней? – но было приятно.
– В некотором роде, да.
– Поедешь домой, привози её с собой. У нас много комнат, и мы с удовольствием с ней познакомимся.
Короткая беседа вышла не такой, как ожидалось, но когда Шейла всё же смогла отключиться, на её лице цвела улыбка. Приняв душ, она оделась, но до визита к Лайне оставалась ещё пара часов. Повинуясь импульсу, она зашла в соседнюю комнату, служившую Лермам кабинетом. На столе перед окном стояла большая картонная коробка, как и пару лет назад, когда она лишь начала разбирать вещи предыдущей хозяйки. Но тогда не было никакой срочности, а на острове у неё всегда находились дела поинтереснее. Сейчас она принялась с рвением опустошать ящики. Карты, схемы погружений, сломанный компас и горсть потускневших монет. Обломки одержимости.
Шейла сложила всё это в кучу, едва взглянув. Были ещё фотографии. Все когда-то были молодыми. Две подтянутые, загорелые парочки в купальниках и шортах, позирующие на камеру. На следующем две уже не такие стройные, но всё ещё загорелые пары, в купальниках и шортах перед камерой. И ещё много снимков через годы.
Всё это отправилось в коробку. Закончила Шейла незадолго до трёх часов.
Отнесла коробку в гостиную и добавила в неё корабль в бутылке с книжного шкафа. Она вышла из дома и пошла вверх по Кларисс-авеню.
Электроснабжение уже пару часов как восстановили, и рождественские огни мерцали и переливались на фоне сумрачного, глянцевого дня. Воздух пах океаном и чем-то, немного напоминающем сосну. Она постучала в дверь Харт, и секунду спустя она открылась. Запах жареной курицы и музыка ворвались в холодный серый день. Кто же ещё?
– Мисс Донован! – похоже Харт металась между тревогой и надеждой. Она увидела коробку в руках Шейлы, и её глаза распахнулись. – Это ведь… Они?..
– Да, – Шейла протянула ей коробку. – Думаю, тут всё.
Харт взяла коробку и, будто неуклюжий ребёнок, сжала её, словно боялась, что если уронит, что Шейла отберёт её вновь.
– Я… Я даже не знаю, что сказать.
– Не надо ничего говорить. Счастливого Рождества.
Шейла уже собралась уходить, как Харт торопливо проговорила:
– Мисс Донован, Шейла, если я… Если я найду сокровище, то разделю его с вами. Вы получите долю Эдуарды.
– Хорошо. Да, – улыбнулась Шейла и добавила то, о чём, наверное, ещё пожалеет: – Держите меня в курсе ваших успехов.
Глаза Харт засияли.
– Буду! Обязательно буду.
Потом дверь закрылась. Шейла шагала назад по Кларисс-авеню. Она видела голубые воды Тихого океана, сверкающие будто лезвие клинка на фоне тёмного неба. И огни, сияющие в окне дома Лайны, тёплые и приглашающие.
Они напомнили кое о чём. Они напомнили ей о доме.