Дело о самоубийцах
Шрифт:
– Кому звонишь, Джек?
– спросил Ковальский.
– Есть у меня один приятель по этой теме, - ответил сержант, прижимая трубку к уху.
– Он художник-оформитель, но увлекается всякими графическими символами. Может, он и... Алло, Сэм, это ты?
– ...?
– Это Джек! Не узнал меня?
– ...!
– Попроси у своей сестры, извращенец!
– ...
– Иди к черту со своими шутками! Послушай, есть одно дело к тебе.
– ...!!!
– Я, между прочим, просиживаю свои собственные штаны, а ты переводишь холсты, которые...
– ...?!
– Ладно, не
– Джек задумался, прикидывая, как ему лучше описать по телефону рисунок.
– В общем, тут нарисованы два пересекающихся остроконечных угла, в центре рисунка получается ромб, а по краям как бы четыре лапки. Похоже на какого-то жука...
– Водомерку, - подсказал Ковальский.
– Вроде жука-водомерки, - повторил в трубку Джек.
– ...?
– Нужно. По делу.
– ...
– Не понял?
– ...
– - ...
– Это точно?
– ...
– Понятно. Больше ничего не можешь сказать?
– ...!
– Сам ты мудак! Ладно, будь здоров. С меня причитается.
– ...
Джек рассмеялся.
– Сэм, у тебя когда-нибудь почки отвалятся. Ну все, пока!
Сержант положил трубку.
– Вот же грубиян! С самой школы собачится со мной по пустякам.
– Ну, что узнал?
– нетерпеливо спросил Ковальский.
– В общем, это какой-то вудуистский символ. Знаешь, что такое вуду?
– Разумеется. Африканский культ, связанный с колдовством.
– Точно. Зомби, и все такое.
– Джек с улыбкой посмотрел на инспектора.
– Ну что, это прояснило ситуацию?
– Скорее, наоборот, запутало, - угрюмо ответил Ковальский.
– Психоаналитик и вуду! Что может быть общего?
– Может, у него хобби такое?!
– саркастически усмехнувшись, подсказал Джек.
– Ага. Днем мистер Нортон лечит людям мозги, а после работы втыкает в их куклы иголки. Чтобы было от чего их лечить.
Оба рассмеялись.
– Ладно, шутки шутками, но три человека погибли. Пока официально считается, что во всех трех делах имел место либо суицид, либо несчастный случай, но в свете всего этого...
– Ковальский кивнул на рисунок.
– Теперь я уже и не знаю.
– Так сходи и узнай у самого дока! Если начнет юлить - тащи его в участок. Натравим на него Уоткинсона, хе-хе, и считай, что дело в шляпе!
– Не все так просто. Этот типчик еще тот! Скользкий, как угорь. И с нервами у него, похоже, порядок.
– Да уж, с мозгокрутами всегда сложно, - подтвердил Джек.
– Ладно, Джек, спасибо за помощь. С меня причитается.
– Ага. Как только что сказал мой друг: зае..шься меня поить!
– Джек засмеялся, и поспешно добавил:
– Шучу, приятель, шучу.
***
На обоих окнах были жалюзи, но свет кое-где пробивался сквозь них.
– Не спит, говнюк!
– прошептал Ковальский, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь между горизонтальных пластин.
– "Впрочем, еще только десять вечера: для всяких упырей самое время начинается!".
Инспектор стоял под окном дома Нортона. Частный сектор, улица пустынна и темна, словно вымерла: фонари почему-то не работали на этом
"Ладно, позвоню в дверь, скажу, что есть подвижки по делу... Какую тактику выбрать? Спросить в лоб про вуду, или повести доверительную беседу? Сымпровизировать что-нибудь... Мол, док, кто-то следит за вами, и все такое...
– Ковальский машинально померил на шее пульс.
– Вуду! Бред какой. На его месте, я бы послал меня к черту. В наше время только идиот может поверить в колдовство. Да и зачем ему это нужно? Судя по досье, он преуспевающий практик, от клиентов отбоя нет... Разумеется, есть вероятность того, что он псих. Но ведь одно дело быть психом и верить во что-то запредельное и идиотское, а другое - заставить этот идиотизм работать по-настоящему, да так, чтобы гибли люди. Может ли такое быть на самом деле? Да, тут к месту вспомнить пресловутый "принцип Оккама". Что вероятнее: то, что три пациента доктора Нортона по случайному совпадению наложили на себя руки (кстати, случай на кондитерской фабрике - далеко не факт, ибо человек мог запросто поскользнуться и упасть в чан, а свидетель от страха понес бред, в который потом сам и поверил!), или то, что их психоаналитик - колдун, который заставлял их совершать самоубийственные действия с помощью африканской магии? Ответ очевиден! Так чего же я сюда приперся?... Господи, надо мной же будет смеяться все полицейское управление!
– Он в сердцах сплюнул.
– Однако если я оставлю это дело, то всю жизнь потом буду мучиться. Я ведь себя, дурака, знаю!".
Ковальский вздохнул и пошел к крыльцу.
***
– Вуду??? Вы с ума сошли, инспектор?!
Они стояли в прихожей, рядом с таинственным рисунком в рамке. Ковальский уже адаптировался и чувствовал себя более уверенно, чем в тот момент, когда стучался в дверь доктора.
– При всем уважении, доктор, в свете последних обстоятельств, это я должен задать вам этот вопрос.
– Инспектор засмеялся.
– Только не говорите, что в этих делах вы несравненно больший специалист, чем я.
– Не вижу причин для смеха, господин полицейский!
– строго заметил доктор.
– Можете звать меня Гарри. И мне, на самом деле, тоже не смешно.
Нортон потер лоб, и секунд пять молчал.
– Хорошо, инспектор, давайте пройдем в мой кабинет и поговорим в более спокойной атмосфере. Вы что пьете: виски или коньяк?
– Шато Марго 1787-го года подойдет. Если можно.
– Издеваетесь?!
– Нет, шучу!
– добродушно улыбнувшись, ответил Ковальский. Его настроение улучшалось.
***
Они сидели в кожаных креслах, напротив друг друга, и потягивали виски из широких бокалов. Между ними стоял небольшой стеклянный столик, на ней - открытая бутылка.
– Ничего у вас тут, уютно. Честно говоря, я думал, вы предложите мене кушетку, - пошутил Ковальский, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Непременно. Когда запишитесь ко мне на прием, - улыбнулся в ответ доктор.
– И все-таки... Вуду! Странное у вас хобби.
– А с чего вы взяли, что вуду - мое хобби?