Дело о стаях
Шрифт:
Бросив на него быстрый нечитаемый взгляд, Демид снова отворачивается, возвращая всё внимание дороге.
Слава ждёт, барабаня пальцами по колену, и когда терпение уже подходит к концу Демид всё-таки отвечает:
— У них, насколько мне известно, примерно то же самое.
— То есть, хочешь сказать, что ни у кого не бывает белых глаз?
— Почему же, — Демид снова сворачивает по требованию навигатора, и, лишь притормозив на светофоре, заканчивает. — Есть. У слепцов и мертвецов. У кого ты видел такие глаза,
Демид оборачивается, но Слава уходит от пристального взгляда, откидываясь обратно на спинку сидения и выдыхая.
— У охотника, которого, видимо, покусали. Не спрашивай, — просит он, а в голове уже шестерёнками вертятся мысли, перемалывая новую информацию.
— И?..
Сзади сигналят так, что Слава вздрагивает и Демиду приходится тронуться с места.
— Я же говорил, не спрашивай, — морщится Слава. — Он уже мёртв.
«Сидр определённо точно не был слепцом, да и мертвецом…»
Слава смаргивает.
«Нет. Мертвецом он точно не был».
Память подбрасывает картину заключенного в круг соли Сидра: злого и раненого. Отзвук последнего выстрела звучит в ушах и картинка меняется, превращаясь в короткий видеоролик. Вот Сидра отбрасывает назад, и он съезжает по невидимому барьеру вниз. Оседает сломанной куклой.
— Крови не было… — бормочет Слава себе под нос.
Если асфальт был влажным после дождя, и на нём понять что-то было сложно, то на коже вся кровь была чужой. Слава вспоминает раны, но не помнит, ни единого красного ручейка, хотя те определенно точно должны были кровоточить. Грудь, бок, бедро…
«Я уже давно мёртв, — всплывают в памяти слова Сидра, и по спине ползёт холодок. — Он послал меня на смерть, но одного раза ему не хватило»,
— Слав?
— Подожди немного, — требует Слава, вспоминая разговор с Германом и зарываясь в мобильник.
Поисковик проглатывает запрос: «Оборотни. Румынская мифология» и первой же ссылкой коротко даёт название.
— Демид, — тихо зовёт Слава, пробегая глазами короткую статью по диагонали. — А что ты знаешь о приколичах?
Глава 18
Демид пожимает плечами давая понять, что не знает ответа и Слава скисает, оседая в кресле.
— А должен бы, — ворчит он скорее от досады, чем действительно обвиняя.
Информация в статье слишком общая. Тут и мертвецы, и урождённые, и связь со стригоями. Слава даже не хочет знать, что это за штука такая, поэтому по ссылке не переходит, а лишь просматривает текст дальше.
— И с чего бы? Я тебе не ходячая энциклопедия.
— Ну да, заучкой ты никогда не был, — хмыкает Слава, вспоминая, что когда-то давно рассказывала подруга об успеваемости своего брата.
— Но и двоечником тоже, не передёргивает.
— А о приколичах ты всё-таки должен был бы знать, — поддевает Слава, блокируя телефон. — Интернет
От резкого торможения Славу бросает вперёд, не будь он пристёгнут и наверняка печатался бы лбом в стекло, а так лента ремня безопасности просто до боли вдавливается в грудь, обещая оставить отпечаток. Голосит, сигналя, чья-то машина и Слава уверен, что слышит отборнейший мат, когда та проносится мимо, хотя точно знает, что это просто его воображение.
— Ты чего, нахрен, творишь?!
— Белые глаза говоришь?..
Слава видит, как неконтролируемо меняется Демид, как загораются рыжими всполохами огня радужки и заостряются черты лица, замирая на грани обращения.
— Демид?.. — зовёт Слава отстёгиваясь. С тихим шорохом втягивается в паз ремень безопасности. — Ты что-то вспомнил?
Шумно выдохнув, Демид закрывает глаза ладонью, а когда снова поднимает взгляд, то от произошедших изменений нет и следа. Он взял себя в руки.
— Пополняем запас патронов и возвращаемся. Пристегнись.
— Ну, нет! Нихрена подобного! Никакого «возвращаемся». И ты сейчас же рассказываешь всё что вспомнил, понял меня? Я спрашиваю, ты меня понял?!
Демид в ответ рычит, показывая зубы, но Славу это нисколько не беспокоит. Порычит и успокоится. Он знает, что Демид ему ничего не сделает. Стадию обтирания его тушкой всех поверхностей они прошли ещё в школе, и Демид с тех пор стал гораздо уравновешенней.
— Итак?
Слава скрещивает руки на груди, давая понять, что ждёт, и Демид, обречённо выдохнув, трогается с места, чтобы остановиться у обочины.
— Приколич — это общее название для всех кто может обращаться в волков или собак. Но это не только и не столько оборотни. Ты можешь быть рождённым, укушенным, а так же мёртвым.
Слава вздрагивает, и руки его сами собой опускаются.
— У них различаются цвета глаз. Жёлтый, рыжий, как и у нас: бета и альфа, урождённые или укушенные. Есть ещё варианты, но я уже не помню. Однако у этих вариантов тоже вроде бы жёлтый цвет глаз.
— А белый? — торопит Слава, хотя уверен, что уже знает ответ. Интернет тоже говорил о мертвецах, но про глаза там не было ни слова.
— Мертвецы. Не знаю почему. Может проклятые, может убитые и не отмщённые. Я не помню… — Демид рассеянно зачёсывает пальцами волосы назад, прежде чем продолжить. — Одно знаю точно: укушенный таким мертвецом становится ему подобным. Это не зомби, это не оборотень, но укус не оборачивает, он превращает. Мальчишка не жилец, Слав. Сначала он умрёт от укуса, потом превратится и его убьёт твой отец.
Слава сглатывает, зажмуриваясь, и перед внутренним взором встаёт лицо Богдана.
— Не нужно ехать туда Слав. Пусть он превратится, — просит Демид. — Если твой отец…