Дело о тонущем утенке

Гарднер Эрл Стенли

Он круто повернулся и поспешил к Полу Дрейку, который жестами давал ему понять, что им необходимо поговорить.

– Тебе удалось что-нибудь выяснить в отношении того письма, Пол? – спросил Мейсон, понизив голос.

– Какого?

– Которое я передал тебе… В нем Марвину Эйдамсу предлагали сто долларов, чтобы он научил автора топить утку.

– К сожалению, Перри, мне тут ничего не удалось выяснить. Названный в нем телефон, как ты и предполагал, принадлежит большому универмагу, в котором никто не слыхал ни про какого Гридли Лайхи.

– А

само письмо?

– Тоже ничего. Оно было отправлено в самом обычном стандартном конверте с маркой, написано на клочке бумаги, вырванном из блокнота, которые продаются в любом газетном киоске, так что напасть на след его владельца немыслимо. У нас остался только почерк. Ты сам понимаешь, это тоже нереальный след.

– Позднее почерком мы еще займемся, Пол. Попробуй-ка разыскать женщину, которая была нанята в качестве сиделки к мистеру Бурру и которую он прогнал в припадке ярости. Она…

– Она присутствовала здесь, в суде, – прервал его Дрейк. – Одну минуточку, Перри. Мне кажется, что я сумею ее перехватить.

Он стремительно бросился к выходу, энергично работая локтями, чтобы пробраться сквозь толпу, покидавшую зал заседаний. Уже через несколько минут вернулся с довольно привлекательной особой.

– Это мисс Филд, – представил он, – медсестра, дежурившая возле Бурра в тот день, когда его убили.

Мисс Филд протянула Мейсону руку, говоря:

– Я с большим интересом наблюдала за ходом процесса. Полагаю, что мне не следует с вами разговаривать, потому что окружной прокурор вызвал меня повесткой в качестве свидетельницы обвинения…

– Чтобы доказать, что Бурр при вас просил мистера Визерспуна принести ему удочку, да?

– Да, думаю, что именно этого он хочет.

– Сами вы не увлекаетесь рыбной ловлей, мисс Филд? – рассмеялся Мейсон.

– У меня нет времени.

– А если бы было, вы сидели бы на берегу реки с удочкой?

– Боже упаси, нет!

– Ну а в удочках вы знаете толк?

– Нет, разумеется.

– Была ли у Бурра возможность подняться с постели?

– Никакой. Прежде всего ему понадобилось бы перерезать веревку, к которой был привязан груз. Вы же знаете, что нога у него находилась на вытяжении. Я сомневаюсь, чтобы ему удалось это сделать. Но если бы он решился на такую глупость, у него непременно вновь сместились бы осколки кости.

– Веревка у него была в полном порядке?

– Да.

– Я слышал, он заявил, чтобы вы не притрагивались к его чемодану. Именно этим и обусловлен ваш поспешный отъезд?

– Скандал действительно возник по этой причине. Но все уладилось бы, я бы просто сообщила обо всем доктору и осталась на месте, но Бурр приказал мне немедленно убираться из комнаты и пригрозил запустить в меня чем-нибудь тяжелым, что попадет ему под руку, если я только осмелюсь снова переступить порог его комнаты. Он даже пытался ударить меня металлической трубкой.

– Где он ее взял?

– Я сама дала ему ее накануне вечером, он сказал, что в

ней нужные ему синьки. Да вы знаете такие трубки для хранения карт и чертежей!

– Вы видели эту трубку в день убийства?

– Видела.

– Где?

– Она лежала на полу рядом с чемоданом, у кровати.

– Что он с ней сделал после того, как попытался вас ею ударить?

– Положил ее… дайте вспомнить… мне кажется, он сунул ее к себе под одеяло… Я была настолько испугана, что толком не заметила. Честное слово, до этого мне не приходилось видеть человека в такой ярости… да, ярости. Иногда у нас бывают недоразумения с пациентами, попадаются среди них весьма капризные, но это было нечто из ряда вон выходящее. Он был вне себя!

– Вы позвонили доктору?

– Позвонила, предупредила, что он разбушевался, не слушает уговоров и настаивает на замене сиделки. Я добавила от себя, что не желаю обслуживать мистера Бурра.

– Но доктор приехал один, без новой медсестры?

– Да, доктор Ранкин подумал, что ему удастся все уладить, он просто не мог себе представить в полной мере, что такое возможно.

– Если не ошибаюсь, Бурр накануне вам заявил, что кто-то пытается его отравить или убить?

Она смутилась:

– Извините, мистер Мейсон, но это я не имею права с вами обсуждать. Разве что с согласия окружного прокурора. Вы понимаете, он меня предупредил об обязанностях свидетеля.

– Боже упаси, мисс Филд, я не собираюсь вас подводить и злоупотреблять вашей любезностью.

– Я в этом не сомневаюсь, но все равно я не должна этого…

– Я прекрасно понимаю вашу позицию и не стану вас дольше задерживать. Огромное вам спасибо, мисс Филд.

Глава 21

Хотя весна была с холодными ночами, днем столбик ртути в термометре поднимался все выше и выше, так что судья Миханн сбросил с себя мантию и, оставшись в одной рубашке, удобно расположился в кресле, наслаждаясь сигаретой.

Адвокаты заняли кресла напротив судьи.

Судья продолжал:

– Если нечто в этом деле вынуждает предположить, что окружной прокурор идет по ложному пути, мы хотели бы об этом узнать, не правда ли?

Окружной прокурор надменно произнес:

– Я иду по правильному пути, тут не может быть сомнений. Вот поэтому-то вы и слышите столько писка.

Мейсон не прореагировал на его выходку. А судья Миханн задумчиво произнес:

– А вот я очень хотел бы услышать ваше мнение, мистер Мейсон.

И только тогда Мейсон заговорил:

– Около двадцати лет тому назад отец Марвина Эйдамса был казнен за убийство… своего делового партнера, некоего Лэтвелла. Вдова Лэтвелла вышла замуж вторично за некоего Денджердфильда. Убийство это произошло в Витсбург-Сити. Отец Эйдамса сказал, будто бы Лэтвелл доверительно сообщил ему о намерении сбежать с Кориной Хассен, но власти обнаружили труп Лэтвелла, зарытый под полом в подвале их фабрики.